"А.Ю.Ватлин. Террор районного масштаба (в кунцевском pайoнe 1937-1938) " - читать интересную книгу автора

недоступны для исследователей. Поэтому картина террора
конца тридцатых остается неполной. Она больше касается
членов партии, а данные о людях вне партии спорадические
и разрозненные" (с. 8).

5  См.: Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политиче
ской власти в 30-е годы. М., 1996. С. 188-190.


ров, транспорта), руководители райотделов НКВД должны были регулярно
поставлять "наверх" агентурные данные, списки потенциальных врагов народа,
проводить аресты во вверенном им районе и вести следствие по делам, не
вызывавшим интереса у областного или московского начальства. От них
требовали одного: "дать цифру", обещая безнаказанность и повышение по службе
в случае выполнения планов по арестам и признаниям.
Именно здесь абсурдность сталинских репрессий достигала своего
абсолюта, торжествовали анкетный принцип и произвол слепого случая. При этом
следует помнить, что большинству советских граждан пришлось почувствовать на
себе всесилие тоталитарного государства именно через террор районного
масштаба. О нем практически не бьшо речи ни в докладе Хрущева на XX съезде
партии, ни в литературных воспоминаниях тех, кто вернулся живым из
сталинских лагерей. Но люди хранили память о произволе преступной власти,
настигшем не абстрактных врагов народа в далекой или близкой Москве, а их
собственных родных, друзей, близких.
Только в Московской области после выделения в конце сентября 1937 г. из
ее состава Тульской и Рязанской областей оставалось 52 административных
района. В свою очередь сама столица делилась на два десятка внутригородских
районов. Население столичного региона составляло в предвоенные годы около
3,8 млн. человек (без Москвы). Таким образом, по грубым оценкам, каждая из
низовых структур НКВД, не считая его подразделений на транспорте, военных
объектах и в местах заключения, приходилась на 60-70 тыс. советских граждан.
Столь плотный охват населения "чекистским обслуживанием" стал главной
причиной, обеспечившей внезапность и размах репрессий.

Книга, посвященная государственному террору "районного масштаба",
выросла из работы, проведенной автором в составе общественной группы по
увековечению памяти жертв политических репрессий при правительстве Москвы,
которая занимается подготовкой мартиролога погребенных в Бутово6. В этом
подмосковном местечке с августа 1937-го по октябрь 1938 г. расстреляли более
20 тыс. человек. Большая часть дел по "антигосударственным преступлениям",
которые привели их жертв на Бутовский полигон, была сфабрикована сельскими и
городскими райотделами УНКВД МО. Можно быть уверенным в том, что столичный
регион в этом плане являлся правилом, а не исключением. Это подтверждают
данные региональных книг памяти жертв политических репрессий советского
периода, появившихся в последние годы. Зачастую их составители
придерживаются порайонного принципа, хотя, к сожалению, не объясняют причин
такого подхода7.
В условиях, когда архивные фонды низовых структур Наркомата внутренних
дел за предвоенный период  не  сохранились8,  следственные  дела  жертв