"Галина Георгиевна Васюкова. Золотые росы " - читать интересную книгу автора

о моих синяках. Войдя в комнату, мама сказала:
- Ну, покажись, героиня, как ты разукрасилась?
Я сидела под кроватью и боялась дышать. Бабушка, оглянувшись вокруг,
сразу определила, где я. Она нагнулась и ловко вытащила меня на свет.
Я уже не казалась себе такой нарядной. "Кофта" совсем съехала с плеч,
хвост "юбки" волочился. Известное дело, какой бывает вид, когда тебя
вытащат из-под кровати. Взглянув на меня и на обрезки соломенной шляпы,
валявшиеся на полу, мама всплеснула руками:
- Что это такое?
- Мамочка, ведь ты ее все равно не стала бы носить здесь, в деревне...
- сказала я жалобно.
И тут на меня грозно двинулась бабушка.
- А платки тоже, по-твоему, в деревне не нужны? - сказала она, тыча
пальцем мне в плечо.
Наказанная, я стояла в углу и горько плакала. Бабушка ходила по
комнате и все никак не могла успокоиться.
- И где твоя голова была, когда ты все это делала? - отчитывала она
меня.
Голова моя была на месте! Куда она могла деться?


НА ХУТОРЕ

В школе мы, оказывается, жили временно. Однажды снова пришли подводы,
на них погрузили все наши вещи, и мы поехали. Ехали недолго. Еще не успела
скрыться деревня, как мы увидели впереди какие-то постройки. Из-за поворота
выглянула крошечная избушка с одним оконцем, похожая на старушку, присевшую
отдохнуть у дороги. Дальше громоздились длинные сараи с растрепанными
соломенными крышами и открытыми настежь дверями. Немного поодаль,
окруженный яблонями, стоял дом с желтыми ставнями. Большой и старый, он
смотрел неприветливо.
Внутри тоже было пусто и мрачно, и только в первой половине дома
стояла огромная печь да в углу висела голубая с позолотой икона.
Увидев ее, бабушка заворчала:
- Тьфу ты, господи, кому она тут нужна?
Наша бабушка, хоть и поминала бога на каждом шагу, верить в него не
верила и не терпела ни икон, ни попов. Она тут же хотела снять икону, но,
захлопотавшись с вещами, забыла.
Пока разгружались, почти совсем стемнело, и мы с Ленькой не успели
ничего толком рассмотреть. Бабушка зажгла лампу и стала собирать ужин. Мама
стелила постели. Мы с Ленькой сидели притихшие и боязливо посматривали в
угол, где висела икона. Бог на ней был строгий, недобрый, с пустыми глазами
и постным лицом. Когда поужинали и легли спать, мне все казалось, что он
косится на нас, и я долго не могла уснуть. Ночные шорохи наполняли дом.
Где-то жалобно повизгивала ставня, скреблась под полом мышь, и таинственные
тени таились по углам. Я залезла с головой под одеяло, свернулась клубком и
лежала так, пока не уснула.
Утром мы увидели, что все вокруг побелело. Крыльцо было седым от инея.
Трава возле сарая переливалась перламутром. Пожелтевшие яблоневые листья
свернулись в трубочки.