"Владимир Васильев. Терпи, поэт! (пародии, эпиграммы) " - читать интересную книгу автора

Ведь на поезде том сквозь миры и века
Едут мэтры, бессмертные наверняка.

Лезу к кассе. Дымит перегаром толпа -
Стало быть, рукотворною будет тропа.
Сладу голос истошный, похоже, что женский:
"Как же я? Мы с тобою дружили ведь, Женька!"
Дружба дружбой... Пора понимать это, крошка,
Утешайся моею ольховой сережкой.
И в аду, и в раю, наяву и во сне
Думай, помни, страдай и пиши обо мне.
А пока не мешай. Чью-то песню угробив,
Возле кассы уже ошавается Роберт,
Слышу - ямбом картавым отчаянно шпарит,
Будто здесь он стоит за какого-то парня.
Чую - этот пробьется, чудес не бывает,
Ведь не зря он везде и всегда успевает.
Да и этот - грузин обрусевший, Андрей -
Обучает какую-то женщину: "Бей!
Бей их, милая, бей! По мордасам! - кричит, -
Это все не поэты, а сплошь рифмачи!
Мне Борис Леонидыч место занял в купе!
А я должен торчать в этой гнусной толпе?!
Бей их, женщина, бей! Под церквей благовест -
На Руси есть поэты, пока женщины есть!"
Да... И этот пролезет, пробьется, взойдет,
Он с Ахматовой вместе встречая Новый год...
Слышен цокот копыт - на коне по толпе
Гордо едет Расул, как по горной тропе.
"Два билета, - кричит, - Для коня и меня,
У меня в этом поезде едет родня!
Да не скажет никто, что я горец плохой:
Переводчиков всех забираю с собой.
Но, поскольку я чту аксакалов закон -
Им билеты, пожалуйста, в общий вагон."
Гей, славяне! - подумал я, - Черт побери!.
Ведь от кассы меня оттесняют к двери.
Да неужто я буду топтаться у стенки,
Как какой-то Самойлов, Горбовский, Ваншенкин?
Зря я что ли корпел да из коей вон лез,
Чтоб создать на века свою Братскую ГЭС?!
Да неужто мое вдохновенное слово
Вдохновило на подвиг лишь А.Иванова?...

Кстати, вот он и сам, не один - полтора,
Всех кусает подряд, нетерпеньем горя.
Александром Вторым рвется он на престол,
На Матюшкина-Герке особенно зол:
Мало, что Александр и фамилией вышел,
Он еще и пародии здорово пишет.