"Владимир Васильев(Ташкент). Тень улитки (повесть)" - читать интересную книгу автора

Может быть, дело в том, что с ними это было давно. И то, чем они
занимались после Одержания, уводило их все дальше от Матери-Природы, хотя
все, что они делали, было во имя ее. Видимо, это естественно: дитя,
взрослея, отчуждается от матери. Но почему ожесточается? Не потому ли, что
для отчуждения от матери надо изрядно ожесточиться?
"Неужели со мной произойдет то же самое? - подумала Нава. - Или уже
произошло? Ведь я не очень хорошо подумала о маме..."
Туман над Паучьим Бассейном ритмично колебался, как грудь спящего
великана, и в нем угадывались очертания белых плавающих в покое и
блаженстве женских тел.
Да, там было хорошо.
Может быть, дело в том, что я давно по воле Подруг была разлучена с
мамой? И сначала родителей мне заменила чужая деревня, а потом... потом я
сама стала Молчуну мамой, хотя и называлась женой... Теперь она никогда не
узнает, что значит быть женой на самом деле. То есть она, конечно,
теоретически знала, что это значит. Живя в деревне, невозможно не знать. Но
практически Молчун был ей сначала сыном, а когда поправился, то и папой и
мамой, и, наверное, все-таки мужем, хотя и не во всех смыслах. Но в
каком-то, может быть, даже главном смысле - был! И Наве даже сейчас, при
полном понимании ситуации, было обидно за Молчуна и стыдно за Подруг за то,
что они так зло к нему отнеслись. Не они заботились о Наве, когда ей было
плохо, а Молчун. И не о них она заботилась, а о Молчуне. И он не был ей
мужем в полном смысле, потому что не был козлом, как несправедливо считали
Подруги и мама. А мог бы, мог бы! Она сама предлагала, считая, что так
положено, раз она - жена, а он - муж! А Молчун жалел ее, не воспользовался
ее глупостью и слабостью. А они не поняли, они просто не были способны
понять его! Они не желали утруждать себя пониманием того, кто осужден
эволюцией на вымирание. И не желали понимать ее, Наву - она была для них
еще недочеловеком, низшим существом, не заслуживающим понимания. С ней
обращались, как и с прочей биомассой в Лесу - как с биомассой...
Неужели и я буду такой? - опять испугалась Нава. Ей вдруг захотелось
броситься в озеро и погрузиться на самое дно, чтобы ничего не видеть, не
слышать и, главное, никуда не уходить от Матери-Природы. Но сможет ли она
теперь не думать? Хотя бы и на дне озера... Ведь ей стало так страшно и
одиноко не оттого, что она с кем-то встретилась и что-то сделала, а оттого,
что начала самостоятельно думать и чувствовать.
Пусть она теперь никогда не сможет стать женой Молчуну, но сделать для
него что-то доброе должна! Иначе все зря! Иначе доброта Матери-Природы -
ложь! И делать это надо сейчас, как можно скорей, пока она еще не
разучилась быть доброй!
Но что она может для него сделать?
Нава вдруг с горечью осознала, что никогда, в сущности, не понимала
Молчуна. Жалела - да, заботилась - да! Но не понимала. Все-то он куда-то
стремился, чего-то хотел. Все в Город рвался. А зачем ему было в Город?
Когда он пришел к Городу, то даже и не понял, что это Город. Куда же он
тогда рвался?.. Понимал ли он сам? Похоже, что не очень. То, что малому
ребенку было ясно без слов, Молчуну приходилось долго растолковывать. С
другой стороны, то, что говорил Молчун, часто никто в деревне не мог
понять.
Может быть, он и рвался в Город, надеясь, что там его поймут, и он