"Алена Василевич. Шурка Ремзиков (детск.)" - читать интересную книгу автора

- А Лорка тоже двойки хватает, мы с ней в одном классе, - вдруг
почему-то решает насолить моим знакомым Шурка. - Вчера по физкультуре
схватила.
- Ну?!
- И задавака. Как получит пятёрку - всем хвалится.
- Значит, пятёрки всё-таки Лорка получает? А ты сам получаешь?
- Есть, которые в двадцать раз больше, чем она, пятёрок получают...
- Вот как?! - удивляюсь я Шурке. А он входит в роль полного отрицания
Лоркиной личности и хочет уничтожить её совершенно.
- А Лоркина мама гадалка... - басит он, - на картах гадает.
- Да ну?! - ещё сильнее удивляюсь я и спрашиваю: - А ещё что ты знаешь
о Лорке?
- Я о всех всё знаю. О всей улице...
- А... стихотворение назавтра ты тоже знаешь?
Спрашиваю наугад и попадаю прямо в цель: стихотворение назавтра задано.
- Я завтра утречком, перед школой, выучу, - по-своему беззаботно
сообщает Шурка и выписывает на узкой ледяной тропинке замысловатую фигуру.
Мы подошли к небольшому домику с красной железной крышей.
- Вот тут Лорка Муравейка живёт, - показывает Шурка и, наверное, желая
поскорее прервать своё дорожное знакомство, мчится дальше.
Болтались рыжие уши его старой шапки, мелькали тёмные заплатки на
красных штанах. И хоть не видно было его глаз, представлялся мне смышлёный,
насупленный и не совсем разгаданный взгляд.
Что-то симпатичное было в этом взгляде.


Шурка здорово изменился за это время. Вытянулся, возмужал. Даже чуб
завёл.
На нём были линялая голубая соколка и подвёрнутые выше колен
неопределённого цвета хлопчатобумажные брюки. Чёрный непослушный и, как сам
хозяин, неухоженный чуб торчал во все стороны из-под некогда малиновой,
вышитой серебром, бархатной тюбетейки. Шурка босой - и так жарко...
- Ну что будем делать с вами, орлы? - вновь обращается милицейский
старшина к ребятам. - Мне кажется, что всем вам надо сначала в отделение
милиции заглянуть. Там быстро решат, кого из вас куда отправить, если уж вам
так надоело жить дома и учиться в школе...
Старшина не успел кончить, как вдруг произошло совсем неожиданное.
Первым сдался "атаман". Человек, ещё не искушённый жизнью, он подался к
матери и, забыв о своём достоинстве путешественника, заголосил вдруг на всю
привокзальную площадь:
- Мамочка, я больше не поеду-у-у!..
Это послужило сигналом к отступлению других. Узкоплечего "атамана" с
полевой сумкой на боку поддержали остальные.
Капитуляция была самой позорной.
Один лишь Шурка Ремзиков, брезгливо кривя толстые обветренные губы,
независимо глядел в сторону, всем своим видом давая понять, что нести
ответственность за этот позор он не собирается.
Путешественников поддержали матери. Положение и правда казалось
критическим.
Однако, к всеобщему удивлению, рыжеусый старшина совсем неожиданно