"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

отпустить...
Положил трубку и сказал Андрею:
- Иди срочно в Мамоновский переулок. Там есть какой-то" "Интимный
уголок". Тебя ждет товарищ Мальгин. [74]
Ночь как ночь...
В театрик "Интимный уголок" публика собиралась поздно - приходить
раньше девяти вечера считалось неприличным. На первом отделении - "Крылышки
эрота", несмотря на соблазнительное название, публики было мало. Второе
отделение - "Эхо дня" - пользовалось большим успехом, там был такой текст -
что ни слово, то понимай как хочешь. Но гвоздем программы был дивертисмент
артистов "Пролетарского театра", помещавшегося в Доме анархии на Малой
Дмитровке, 6. Они отделывали такие штуки, что публика - приказчики из
Охотного ряда, бывшие гимназисты, коротко стриженные девицы, не
расстававшиеся с папиросами даже в зрительном зале, спекулянты со случайными
дамами, подцепленными тут же, около подъезда театра, - давясь от смеха,
хваталась за животы, визжала, стонала, бешено аплодировала и вызывала лихих
остряков десятки раз.
Чаще других в "Интимном" выступали Фок и Кус, гордо называвшие себя
артистами по убеждению, а не за плату.
Постоянные клиенты трактира Романова на Первой Мещанской, любители
бильярда, хорошо помнили маркера Сашку Забалуева и жалели, что он куда-то
запропастился. В "Интимном" они не бывали, а поэтому не могли знать, что
Сашка стал Фоком, а его приятель, половой трактира Емельян Мальцев, - Кусом.
Репертуар у "Фокуса" был забористый. Фок иногда появлялся в женском
платье с огромным ватным бюстом, и тогда даже перезрелые стриженые девицы
выбегали из зала.
В этот вечер Кус вышел с гармонью. На лоб надвинута серая арестантская
бескозырка. Растянув гармонь, он громко запел, показав золотые зубы:
Последний нонешний денечек Гуляю с вами я, друзья, А завтра рано, чуть
светочек, Заплачет вся моя семья...
На сцену вылез Фок с ведром и маховой кистью маляра. Он сочувственно
посмотрел на Куса и спросил: - Призывают? [75]
- Так точно! Завтра являться.
- Куда? В пехоту?
- Хуже.
- В кавалерию?
- Еще хуже.
- В обоз?
- Ну, что ты... Я бы радовался, Хуже!
- Куда же?
- В Чрезвычайную комиссию. На отсидку.
Охотнорядцы заржали. Бурно хлопали девицы. Высокий субъект в пенсне,
бородка клинышком, встал, сложил руки рупором, закричал: "Браво!"
На подмостках появился странно одетый человек - в солдатской шинели и
широкополой черной шляпе. Он поднял руку. Фок и Кус вдруг исчезли, их словно
ветром сдуло. Человек в шляпе обвел зал деловым приценивающимся взглядом и
строго приказал:
- Прекратить глупый смех! Я не потерплю, чтобы в моем личном
присутствии насмехались над Чрезвычайной комиссией по борьбе с
контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. - Он с усмешкой посмотрел на