"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

искорки, - Андрей!
И, не дождавшись ответа, обнял его.
- Помнишь, как я тогда, в лесу, у тебя самый большой гриб сломал?
Боровик?
Отец засмеялся:
- Где ему помнить! Ему в то время семи лет не было.
- Семь было Петьке, - поправил, улыбаясь, Андрей, - а мне десять. А
Анфим Иванович вам тогда про огурец сказал.
- Ты смотри, - засмеялся крепыш. - Помнит!
Отец серьезно добавил:
- Выросли, пока мы по тюрьмам мотались.
- А где Дюшен? - спросил крепыш. - Ты говорил, что он к тебе собирался?
- Ушел... Только что.
- Не сошлись во взглядах, - шутливо объяснил Болотин. - Впрочем, Миша,
сегодня он мог быть твоим союзником.
Крепыш засмеялся:
- Язва ты, Анфим.
- Почему язва? Ты против Брестского мира, и он против. Выходит, у вас
общая точка зрения.
- Хочешь спорить, тогда давай, - ответил. крепыш. - Только имей в виду:
если ты еще раз рискнешь заявить мне, что у меня общая точка зрения с
меньшевиками, я тебя так измолочу... - Вздохнул и грустно продолжил: - Жизнь
покажет, кто прав... Но я и сейчас уверен, что пятьдесят пять большевиков,
подавшие вчера заявление в президиум съезда Советов о своем несогласии
голосовать за Брестский мир, искренне жалеют, что им пришлось выступить
против Ленина. [39] И я жалею... Впервые не согласился с Владимиром
Ильичем... Но ты, Анфим, не клади меня вместе с меньшевиками в один мешок,
даже с такими, как Дюшен.:
- Не обижайся на меня, товарищ Фрунзе, - сказал Болотин.
Тогда, в марте 1918 года, никто не предполагал, что пройдет немного
времени, и эта редкая в России фамилия станет известна всем. Тогда еще не
было легендарного полководца, победителя Колчака и Врангеля. Напротив Андрея
стоял человек в солдатской гимнастерке, подпоясанный черным ремнем с медной
пряжкой, и, чего греха таить, в его облике не было ничего воинственного,
ремень опущен ниже талии, сапоги давно не чищены, со сбитыми каблуками.
Но у Андрея защемило сердце, он даже растерялся. "Вот ты какой, товарищ
Арсений! Так это ты дважды сидел в камере смертников! Ты стоял зимней ночью
в кандалах на эшафоте!"
Андрею вспомнилось, что ему рассказывали об этом изумительно смелом,
бесстрашном человеке.
Отец попросту сказал:
- Давайте, мужики, ужинать.
И подал Наде сверток:
- Тут наши пайки. Приготовь побыстрее, по-фронтовому.
Рано утром, когда все еще спали, Надя достала из-под подушки карманные
часы - их тогда называли чугунными - и синий шерстяной шарф. Тихо, чтобы не
разбудить гостей - они спали в соседней комнате, - сказала:
- С днем рождения, Андрюша.
- Спасибо, родненькая, - так же тихо ответил Андрей, целуя ее. - И где
только ты раздобыла такую драгоценность?