"Нина Васина. Сервис с летальным исходом" - читать интересную книгу автора

находил эти резинки во всех своих вещах), под утро стреляли из помпового
ружья по повешенному на люстре за ногу плюшевому зайцу и дико завидовали
Коле - он не пойдет с , утра на математику, не будет бегать по спортивному
" залу двадцать кругов и обсуждать после этого горечь ностальгии в
творчестве послевоенных поэтов русского зарубежья.
Упоминание о школе и послевоенных поэтах-эмигрантах сильно
взбудоражило хозяина вечеринки. Коля Сидоркин взобрался на стол. Все ужасно
развеселились, стали кричать и хлопать в ладоши в ожидании стриптиза, а
Коля начал вдруг читать стихи, и мальчики-девочки понемногу затихли в
недоумении.
- "Я золотой закат переплавлю в слитки!" - декламировал Коля в
запрокинутые бессмысленные лица своих оставшихся в детстве одноклассников.
- Догоняйте! Ну?! "Снова дождь затеял стирку / Крыш, деревьев, кирпичей. /
Дни ложатся под копирку / Антрацитовых ночей!" Это же Иван Елагин, это же
настоящая графика природы!
- Хоть свитер сними! - жалобно попросила русая девочка у стола.
Щеки Коли алели пойманным вдохновением и радостью жизни. Он вскользь
прошелся и по творчеству другого поэта-эмигранта - своего тезки Коли
Марченко:
- "Пока мы цепенеем над учебником, природа ходит ходуном, беременная
словолшебником, каким-то логнколдуном!" - кричал Коля Сидоркин в
поскучневшие лица уже странно далеких от него ровесников, в холодные темные
окна ноября. Он вдруг почувствовал, вот тут, на столе, как далеко и
невозвратно шагнул в сторону от книг, стихов и школьничества, и если сейчас
же, сию минуту не произойдет что-то невероятное, невозможно счастливое и
горькое, то наступит самый настоящий миг смерти, ведь что такое, в конце
концов, смерть, как не осознание безвозвратной потери и уход от всего, что
раньше любил?!
В дверь позвонили.
Кто-то открыл. Вот уже задумавшегося о смерти Колю трясут за ногу и
шепотом - "накаркал про беременную!" - просят спуститься со стола и
разобраться со странной гостьей.
- А я так и подумала, что не вовремя! Пять часов утра, идет дождь,
таксист спрашивает - подождать? Возьми сумку. Спасибо. Ты не представляешь,
совершенно нет билетов на поезд, а в Ленинграде идет снег, какой ты большой
вырос! Мы когда виделись? В прошлом году? Нет, постой, три года назад!
Ужас, как быстро летит время, нет - два года, я тогда рожала Сюшку, а ты
был совсем бегемотик, ой, а у вас тут что?..
Она удивленно замолкает и смотрит на покачивающегося на люстре зайца и
на ружье на ковре, из зайца кое-где торчат клочья поролона, она хмурится, а
сообразив, опускается в кресло и спасительным жестом обхватывает руками
свой огромный живот, словно защищает и прячет одновременно.
За тридцать секунд мальчики-девочки исхитрились разобрать свою одежду,
натянуть обувь и шумно вывалиться из подъезда. В накатившей тишине квартиры
слышно только ее легкое дыхание, еще тикают часы, еще капает вода в полную
посудину в раковине, и стучит испуганное сердце Коли Сидоркина.
- Сними ботинки.
Коля смотрит на свои ноги в шлепанцах, потом, спохватившись, падает на
колени у кресла и осторожно вынимает ее промокшие ступни в колготках из
желтых замшевых ботиночек.