"Иван Василенко. Волшебные очки" - читать интересную книгу автора

Капитан прочитал раз, другой, поморгал красными безресничными веками,
покашлял и наконец сказал:
- Эта есть так: болшой, болшой гора. На сами... как это по-русски? - Он
похлопал себя по лысине. - На сами макушка бели снег блэстит, как алмаз.
Человек ходит на гора. Падает - опять ходит, падает - опять ходит. Течет
кровь по рука, по нога, а человек все ходит. И пришел человек на сами
макушка. Такой у человека силни душа. Смотрит восток, запад, север, юг - и
все видит, вэс мир видит. Это есть метафора, понимаешь? Так делал Коперник,
Ньютон, Менделэев. Науку делает человек крепкий душа. Это есть француски.
Мне тотчас же вспомнились слова Зойки, сказанные при прощании: "Учись!
Все науки превзойди!" Да, конечно же, это Зойка прислала мне вырезку из
книги!! Только почему на французском языке? Уж не подалась ли она опять в
Париж? Впрочем, чему тут удивляться! Зойка кого угодно проведет и куда
угодно проберется, если того потребуют интересы партии.
И вот передо мной опять стал вопрос: как, каким образом "превзойти" эти
самые науки? Имей я аттестат зрелости и деньги, все решилось бы само собой:
меня приняли бы в любой университет даже без экзаменов. Ни денег, ни
аттестата не было. Значит, оставалось одно: пробиться в учительский
институт, как это сделал брат Витя. Ему это далось трудно. Каково же будет
мне! Ведь надо не просто выдержать экзамен, а выдержать лучше многих других,
иначе на стипендию не зачислят.
Не знаю, пошел бы я на такое трудное дело. Скорее всего, нет. Зойкина
вырезка из книги решила вопрос: "Ладно, - сказал я себе, - пусть течет кровь
"по рука, по нога", а я буду взбираться на гору, пока не достигну ее
"макушка" или пока не свалюсь в бездну".
В школу я возвратился с кипой книг. Тут и геометрия Киселева, и
арифметика Малинина и Буренина, и физика Краевича, и многое, многое другое,
вплоть до катехизиса и истории церкви. Надо было знать не только алгебру, но
и таблицу умножения, не только катехизис, но и "Отче наш", не только "Войну
и мир", но и басню "Стрекоза и Муравей", - то есть не только то, что учат
гимназисты в последнем классе, но и то, что зубрят девятилетние ребята в
начальной школе. Брат Витя рассказывал мне о таком случае: экзаменующийся
прекрасно ответил на вопросы о всех свойствах божества и о всех вселенских
церковных соборах. Под конец его спросили: "А "Отче наш" вы знаете?" -
"Конечно", - ответил экзаменующийся, хотя знал лишь первые слова этой
молитвы. "Ну, прочтите". Экзаменующийся прочитал: "Отче наш, иже еси на
небеси, да святится имя твое..." И, пытаясь схитрить, сказал: "И так
далее". - "А как же далее?" - не отставал законоучитель. Экзаменующийся
вздохнул и поник головой. В институт его не приняли, хотя по всем другим
предметам он имел хорошие оценки.
Зная это, я старался одинаково хорошо запомнить и мудреные рассуждения
"отцов церкви" о предвечности божества и молитву перед принятием пищи,
сложные доказательства закономерности исторических процессов и стихи о
"птичке божьей", правила извлечения квадратных корней и ту элементарную
истину, что от перемены места слагаемых сумма не меняется.
Но, конечно, не на "птичку божью" и не на "Богородицу" тратил я свои
силы. Наткнусь на какую-нибудь задачу по алгебре, геометрии или даже
арифметике и, как ни пытаюсь ее решить, с какой стороны ни подойду- нет, не
получается! Бывало, в поисках решения просиживал всю ночь. Заснув на
рассвете, продолжал решать и во сне. И, как это ни странно, решение не раз