"Юрий Васильев. Ветер в твои паруса (Роман-газета No 12 1974 г.)" - читать интересную книгу автора

И снова молчаливый круг по Садовой, снова бегущие встречные фары и
красные пуговки стоп-сигналов. Так уже было, сегодня. Бегство от самого
себя. Пора останавливаться.
"У меня в кармане билет на завтрашний поезд, приказ о назначении,
характеристика, где сказано, что я отличный специалист, рекомендательные
письма к влиятельным людям.
Танькины письма, каждая строчка которых сулит мне спокойную, жизнь, -
целое богатство у меня в кармане; я собирал его сам, по частям, чтобы жить
по-другому, и если бы мне вчера сказали, что все это я отдам без разговоров
только за то, чтобы вот сейчас поцеловать ее, я бы тихо ахнул. Теперь пусть
ахают другие".
- Ты едешь к ней? - спросила Нина. - К той, которой... мог бы нарвать
цветов?
Павел подогнал машину к тротуару и зажег свет.
- У тебя есть две копейки? Нет? Подожди. - Он порылся в карманах и
протянул ей монету. - Вон автомат. Иди звони. Мама еще не спит.
- Что я должна ей сказать?
- Не знаю...
Потом он сидел в машине и ждал. Сегодняшний день был длиною в год и
пролетел, как минута, а сейчас он смотрел на телефонную будку и торопил
время. Она не возвращалась долго. Тогда он подошел к автомату и отворил
дверь. Нина держала в руках трубку, из которой доносился истошный гудок, и
улыбалась. ...
- Ты позвонила?
- Нет... Она поймет и так.
Павел взял у нее трубку и повесил на рычаг.
- Если ты меня сейчас поцелуешь, - сказала Нина, - тебе придется взять
меня с собой. Ты все взвесил?..

11


А я уже взял тебя с собой, разве ты не поняла? И ничего не надо
взвешивать, хуже не будет, потому что то, что было у нас до сегодняшнего
дня, - просто затмение какое-то, чушь несусветная, мне даже думать не
хочется.
Ты видишь, только что прошел дождь, дорога блестит под фарами встречных
машин, я еду не, торопясь, чтобы не вылететь в кювет. И чтобы побыть наедине
с собой - в машине можно не разговаривать, а мне еще много нужна сказать
себе, о многом у себя спросить - я давно старался не слушать своего голоса.
Мне надо спросить у себя, как получилось, что я с такой легкостью
поверил, будто любовь можно заменить хорошим отношением?
Как я мог поверить, вопреки опыту своих тридцати с лишним лет, что мое
место за столом, меж двух телефонов; мог поверить Лешке Рогозину, его бреду
о каких-то окислительных процессах?
Разве смогу я спокойно жить в белых ночах Ленинграда, зная, что сейчас
над островом Айон висит подсвеченный солнцем туман, а где-нибудь в
Амгуэмской тундре Олег уже выкурил свою утреннюю сигарету, сидит на камне и
штопает ковбойку. Разве смогу я ходить по улицам и площадям, ездить в
трамваях и на такси, зная, что я просто задержался в гостях, .потому что мой