"Борис Васильев "Холодно, холодно..."" - читать интересную книгу автора

станет, пенензы считать, на спичках экономить - я таких не люблю. Надо все в
меру, так, что ли? И напарник мой в этом плане в полном порядке. А в рейсе,
я тебе прямо скажу, хорошо, когда справа от тебя стоящий мужик сидит: мало
ли, что может случиться. Усек, солдат?
- Да, да, конечно. Вы правы.
Шофер был приветлив и добродушно словоохотлив; солдат поддакивал, но
слушал вполуха. Он осторожно, искоса, но очень внимательно разглядывал
водителя, и водитель нравился ему: сильный, уверенный в себе бывалый человек
с кажущейся небрежностью вел тяжелую машину, и она покорно подчинялась
каждому его движению. Юноша умилялся сноровке мастера, не подозревая, что
сам он вызвал в мастере как раз обратные чувства. Шоферу не понравилось в
солдате все: и толстые стекла очков, и беспомощные близорукие глаза, и мятый
мундир, и сутуловатая, совсем не военная фигура. "Защитничек, - презрительно
отметил он про себя. - Маменькин сынок, сразу видать". Но спросил вполне
благожелательно:
- Мама, поди, тоже в очках?
- В очках, - почему-то обрадовался солдат. - Она библиотекой заведует.
- А папа?
- Не знаю, - суховато сказал пассажир. - Он бросил нас. Давно, я его и
не помню.
- Да, поездил я по Европам, поездил, - начал вдруг шофер, неуклюже
пытаясь сгладить возникшую неловкость. - Сперва-то я на маршруте Варшава -
Москва работал, а сейчас на длинный, на Афины - Стокгольм, перешел. Маршрут
правильный: дороги отличные- раз, стран побольше - два. У меня в Афинах
приятель, в Стокгольме приятель: нормально живут, добротно. Я им -
сувенирчик, они мне - сувенирчик. Юрген и Христо. Хорошие ребята, с
пониманием, сами - шоферы-дальнорейсовики: сутки дома, семь - в пути. Да.
Пятый год на сухомятке, а брюхо еще держится. У всех моих корешей язвы - ну
вповалку! - а у меня - тьфу, тьфу! У меня докторишко знакомый, точнее даже -
родственник. Ну, родня родней, а сувенирчик сувенирчиком, точно? Все-таки
загранрейсы - это возможности. Вот он меня и научил: первое, говорит, режим,
второе - термос. Да не с чаем, там, не с кофеем: с бульончиком, усек? И я -
в полном порядке, и он - в полном порядке: сигареты "Кент" не переводятся.
Да, режим - это главное дело... Во, как раз наше время. Ты как, солдат,
насчет перекусона? Солдат спит - служба идет, солдат ест - служба бежит,
так, что ли? У меня и кофе найдется, не только бульон.
- Спасибо, я сыт.
- Ладно, помалкивай, дорога дружбой держится. А с солдатом куском не
поделиться - это, брат, не понашенски, не по-рабочему.
Говоря без умолку, шофер плавно причалил к обочине. Вылез, обошел
машину, привычно пнул ногой в скаты, проверил пломбы на воротах холодильной
камеры. Солдат терпеливо ждал в машине.
- У меня тоже вроде как служба, - сказал водитель, взбираясь на
место. - Я ведь не только рулило, я еще и охранник. Немного, правда, в этот
рейс мяса, но и за ним надо приглядывать, верно, солдат?
Солдат издал нечто среднее между смешком и покашливанием. Он был
застенчив, предпочитал помалкивать и всегда соглашался.
- Сейчас свет включим, терпеть не могу в темноте жевать. Вроде как сам
от себя тайком.
Зажглась лампочка, и случайные попутчики смогли впервые как следует