"Борис Львович Васильев. Прах невостребованный " - читать интересную книгу автора

Варвары, выслушивала монологи влюбленных, а порою читала и письма "Из
действующей армии". Потом влюбленные окончательно рассорились (современная
Оля не знала причин этой ссоры), а в конце июля 1918 года после подавления
эсеровского мятежа ночью к ним неожиданно пришел Крюков.
- Через два часа в городе начнутся аресты. Собирайтесь, Варвара
Николаевна, вы - в списке.
- Я уже арестована?
- Есть возможность посадить вас на московский поезд. Как-никак я -
командир полка Красной Армии.
- Но почему, почему нас должны непременно арестовать?
- Потому что вы - генеральская дочка, а ваш брат Павел Николаевич уже
арестован. Что ты медлишь, Женек? Опять приступ психологии? Речь идет о
твоей жизни... И о моей, если кто-нибудь узнает, что я предупредил тебя.
-...Тут он посмотрел на бабушку, - рассказывала Оля Кузьменко, - и
сказал: "Отдай ей свои документы". А ты, Женек, забудь, что когда-то была
Гвоздаревой и читала Отто Вайнинберга. Вещей не брать: нельзя привлекать
внимания. Только сумочку.
Так они и ушли, а через час Ольгу арестовали как Варвару Гвоздареву,
потому что никаких документов у нее не было, а о посещении Крюкова она
ничего не сказала. Правда, через сутки отпустили, разрешив забрать из дома
Гвоздаревых только свои вещи. Тогда Ольга и обнаружила, что Варвара взяла с
собой сумочку с письмами Федры, а фотографии забыла - они были в альбоме.
- Бабушка сохранила эти фотографии, - сказала Оля. - Она очень любила
Варвару Николаевну. Костя, принеси.
И вот я вглядываюсь в Варвару Николаевну Гвоздареву, "Женька"
многословных писем Федры, Ольгу Ивановну Нежилову из Дома престарелых.
Мягкое, округлое лицо с широко расставленными большими глазами, чуть
прикрытое невесомой вуалеткой шляпки с меховым султаном. Из-под шляпки
выглядывают толстые, старательно заплетенные косы, полные губы застыли в
полуулыбке, образовав в уголках губ еле заметные ямочки.
И - прапорщик Крюков Александр Федорович. "Федра". Небольшого роста,
худощав, по-офицерски подтянут. При сабле с темляком ордена Анны 4-й
степени, с Георгиевским крестом на гимнастерке, затянутой солдатским ремнем.
Узкое, не лишенное приятности лицо с мелкими чертами, офицерская фуражка
чуть сдвинута на правое ухо, аккуратные усики.
Да, мелковат был Александр Федорович для Варвары Николаевны. Мелковат.
Мир невостребованному праху ее.
- Бабушку и дедушку взяли ровно через десять лет. А маму определили в
"Три ДВН", как она говорила: "Детский дом детей врагов народа". В сороковом
ей исполнилось восемнадцать, и ее отпустили под надзор. Работала ткачихой, в
сорок третьем ушла на фронт. Через год демобилизовали по ранению, разрешили
жить в Ярославле. Вышла замуж поздно, за инвалида, и я родилась уже после
его смерти.
- А бабушка?
- Бабушка вернулась в пятьдесят восьмом. Нашла маму. Я плохо помню, но
мама рассказывала, что бабушка упорно связывала свой арест с Ярославским
мятежом. И постоянно рассматривала эти фотографии.
- Их не отобрали при аресте?
- Они были хорошо спрятаны, даже мама о них ничего не знала. Мне
кажется, что бабушка начала бояться еще в восемнадцатом, после первого