"Мошка в зенице Господней" - читать интересную книгу автора (Нивен Ларри, Пурнель Джерри)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТОЧКА БЕЗУМНОГО ЭДДИ

ВЗГЛЯД ВОКРУГ СЕБЯ

Она первой обнаружила пришельцев.

Она изучала бесформенную массу каменного астероида, который оказался состоящим в основном из пустых помещений. Некоторые ранние цивилизации высекали комнаты, укромные уголки, емкости и складские помещения, затем объединяли их в комнаты и помещения больших размеров, пока астероид не превращался в каменный улей. Все это происходило очень давно и не представляло для нее интереса.

В более поздние века астероиды имели дюжины углублений в своих конструкциях. Толстые стены постепенно утончались, чтобы химическим путем получать из камня воздух. Но сейчас здесь не было воздуха, как нигде не было металла. Высохшие мумии и камень… камень… Еще немного, и не осталось бы ничего для Инженера.

Она вышла через отверстие в стене астероида: все воздушные шлюзы были закрыты и заварены вакуумной сваркой, а спустя некоторое время после этого кто-то забрал их металлические рабочие части.

Оказавшись снаружи, она увидела их, очень далеко, как крошечную мерцающую искру света напротив Угольного Мешка. Это было ценное наблюдение. Все было ценным наблюдением.

Инженер вернулась к своему кораблю.

Поначалу ей показалось, что телескоп и спектрометр вышли из строя. Там были две золотистые черточки и какая-то масса внутри каждой из них, но что-то закрывало от ее взгляда эту массу внутри. Инженер принялась терпеливо работать со своими приборами, перенастраивая и переградуируя их; ее руки трудились с неуловимой скоростью, ведомые инстинктами тысячи Циклов.

Нужно было проникнуть сквозь силовое поле – теперь у нее был прибор, способный сделать это.

Нечетко, но все же она видела крупные объекты.

Не веря себе, она посмотрела еще раз.

Металл. Огромное количество металла.

Она снялась немедленно. Нужно было осмотреть сокровище. Инженер была не очень-то свободна в своих поступках.

Сквозь красный туман, стараясь вернуть себе власть над своим предательским телом после выхода в обычное пространство, Род увидел торопливую деятельность. Связь с «Лениным» была устойчивой, и Род вздохнул свободнее. Ничего угрожающего не было, и он мог насладиться зрелищем.

Первое, что он увидел, был Глаз. Глаз Мурчисона был чудовищно-красным, ярче, чем сотня полных лун и по-прежнему одиноким на черном бархате Угольного Мешка.

На другой стороне неба ярчайшей из океана звезд была Мошка. Все системы показывали одно и то же: множество звезд и одно далекое солнце. С правого борта виднелось яркое пятно: это был «Ленин», чье Поле Лэнгстона излучало энергию, набранную в Глазе.

Адмирал Кутузов провел последнюю проверку и снова вызвал Блейна. Пока имелась вероятность опасности, ученые на борту «Мак-Артура» были под его опекой. Род приказал подать кофе и стал ждать информации.

Поначалу было чрезвычайно мало такого, чего бы он уже не знал. Мошка была всего в тридцати пяти световых годах от Новой Каледонии, и имелось множество наблюдений, часть из которых подписал сам Джаспер Мурчисон. Звезда типа G2, менее яркая, чем Солнце, более холодная, меньшего диаметра и чуть менее массивная. Сейчас она не проявляла почти никакой активности, и астрофизики считали ее скучной.

Род знал о газовом гиганте еще до того, как они стартовали. Астрономы прошлого пришли к выводу о его существовании на основании возмущений орбиты Мошки вокруг Глаза. Зная о нем, они сейчас нашли этот гигант там, где и ожидали. Он был тяжелее Юпитера, но меньше, более плотный, с ядром из вырожденной материи. Пока ученые работали, военные проложили курс к этому газовому гиганту, на случай, если какому-нибудь кораблю потребуется дозаправка. Черпать водород из атмосферы газового гиганта, двигаясь по гиперболической орбите, было тяжелым испытанием и для корабля, и для команды, но все же это было лучше, чем сесть на мель в чужой системе.

– Сейчас мы изучаем троянские точки, капитан, – сказал Бакмен Роду через два часа после перехода.

– Никаких признаков планеты Мошки?

– Пока нет, – и Бакмен отключился.

Почему Бакмена заинтересовали троянские точки? В шестидесяти градусах впереди газового гиганта находились две точки устойчивого равновесия, называемые троянскими по троянским астероидам, располагающимся в подобных точках на орбите Юпитера. Миллионы лет они собирали пылевые облака и скопления астероидов. Но почему именно они интересовали Бакмена?

Астрофизик позвонил снова, когда нашел троянцев.

– Они полны! – воскликнул он. – Каждая из них представляет собой систему их беспорядочно расположенных астероидов, причем, в одной хлама гораздо больше, чем в другой. Удивительно, почему они не сформировались в пару лун…

– Вы уже нашли обитаемую планету?

– Пока нет, – ответил Бакмен, и экран погас.

Прошло три часа после перехода.

Вновь он вышел на связь спустя полчаса.

– У этих астероидов в троянских точках очень высокое альбедо, капитан. Они должны быть покрыты пылью. Это может объяснить, как могли быть захвачены такие большие обломки. Облака пыли тормозили их, потом ровно отшлифовали…

– Доктор Бакмен! В этой системе есть обитаемая планета, и нам жизненно важно найти ее. Это первая разумная раса…

– Будь я проклят, капитан, мы ведем наблюдение! Мы ведем наблюдение! – Бакмен взглянул в одну сторону, потом в другую. Экран на мгновение потемнел, показывая только техника на заднем плане, а затем Блейн увидел перед собой министра по науке Хорвата, который сказал:

– Прошу прощения за вмешательство, капитан. Насколько я понял, вы недовольны методами наших исследований?

– Доктор Хорват, я не хочу вмешиваться в ваши дела. Но вы забрали все мои инструменты и рассказываете мне только об астероидах. Разве вы наблюдаете за одним и тем же?

Хорват ответил очень спокойно:

– Это не сражение, капитан, – он помолчал. – В бою вы знаете свою цель. Вам, вероятно, известна эфемерность планет любой системы…

– Черт побери! Наблюдение моей команды всегда быстро обнаруживает планеты!

– Прямо сразу же, капитан?

– Нет.

– Давайте посмотрим фактам в лицо. До тех пор, пока мы не обнаружили газовый гигант и троянские астероиды, мы не представляли точного плана системы. По приборам, найденным в зонде, мы пришли к выводу, какая температура нравится мошкитам, а из этого сделали заключение, как далеко от солнца может находиться их планета. И все-таки нам нужно изучить тороид с радиусами в сто и двести километров. Вы следите за моей мыслью?

Блейн кивнул.

– Мы занимаемся изучением всего этого региона. Нам известно, что планета не прячется за солнцем, потому что мы находимся над плоскостью системы. Но когда мы закончим фотографирование, нам придется проверить это огромное звездное поле в поисках одной световой точки, которая нужна нам.

– Возможно, я жду от вас слишком многого.

– Возможно. Мы все работаем так быстро, как только можем, – он улыбнулся – спазм, который поднял все его лицо на долю секунды – и исчез.

Через шесть часов после перехода Хорват позвонил снова.

– Нет, капитан, мы не нашли обитаемой планеты, но многочасовые наблюдения доктора Бакмена позволили обнаружить цивилизацию мошкитов. В троянских точках.

– Они обитаемы?

– Определенно да. Обе троянские точки буквально лучатся микроволновым излучением. Можно предположить их обитаемость и по высокому альбедо крупных болидов. Блестящая поверхность – естественный продукт цивилизации… Боюсь, что люди доктора Бакмена слишком много думали о понятиях мертвой вселенной.

– Спасибо, Доктор. Есть какие-нибудь послания, предназначенные для нас?

– Не думаю, капитан. Однако, ближайшая троянская точка находится под нами в плоскости системы… примерно в трех миллионах километров. Я предлагаю идти к ней. Ввиду большой плотности цивилизации в троянских точках может оказаться, что обитаемая планета не является действительным центром цивилизации мошкитов. Возможно, она подобна Земле. Или еще хуже.

Род был шокирован. Его самого Земля потрясла, хотя и было это не так давно. Нью-Аннаполис сохранялся как Дом Людей, и имперские офицеры знали, насколько насущной была важнейшая задача Империи.

И если бы люди не получили Олдерсон Драйв перед последними земными сражениями, а ближайшая звезда находилась бы в тридцати пяти световых годах вместо четырех… «Страшно даже подумать об этом!»

– Согласен. Это также только предположение. капитан. Но в любом случае имеется соседняя жизнеспособная цивилизация, и я думаю, что мы должны идти к ней.

– Я только на минутку, – на четвертом экране появился старший йомен Люд Шаттук, возбужденно жестикулируя.

– Мы использовали приемопередающий сферический локатор, шкипер, – закричал Шаттук на весь мостик. – Смотрите, сэр!

Экран показал черное пространство с булавочными точками звезд и голубовато-зеленую точку, кружащуюся по индикаторному световому кольцу. Потом точка мигнула. Дважды.

– Мы нашли обитаемую планету, – удовлетворенно сказал Род и, не в силах сдержаться, добавил: – Все же мы обошли вас, доктор!

После долгого ожидания события пошли одно за другим.

Мир, похожий на Землю, вполне мог скрываться позади источника света и при этом находиться в пространстве, которое изучали люди Хорвата. Свет маскировал все, что находилось за ним, но это не привело в замешательство связистов. Выискивание сигналов было их работой.

Команды Каргилла и Хорвата работали вместе, отвечая пульсациями. Один, два, три, четыре – мигал свет, и Каргилл, используя передние батареи, отвечал – пять, шесть, семь. Спустя двенадцать минут свет просигналил: три один восемь четыре одиннадцать, потом повторил еще раз, и корабельный компьютер дал ответ: Пи в двенадцатой степени. Используя компьютер, Каргилл нашел "е" (основание натурального логарифма) в той же степени и ответил им.

Однако, это была только внешняя сторона. Настоящее послание звучало так: МЫ ХОТИМ ГОВОРИТЬ С ВАМИ, а ответ «Мак-Артура» был – ОТЛИЧНО. Оставалось только ждать уточнений.

Тем временем был готов уже второй вывод.

– Это свет ядерного синтеза, – сказал парусный мастер Реннер, наклонившись ближе к своему экрану. Его пальцы наигрывали на контрольном пульте странную беззвучную музыку. – Это не Поле Лэнгстона. Ну, конечно… они окружают оболочкой водород, инициируют его и отбрасывают назад. Обычная плазменная бутылка. Это не так горячо, как наши двигатели, имеющие меньшую эффективность. Если я все понял правильно, выхлоп направлен от нас.

– Вы думаете, корабль направляется на встречу с нами?

– Да, сэр. Он невелик. Дайте мне несколько минут, и я назову вам его ускорение. Пока же его можно принять за одно g… – пальцы Реннера пробежались по кнопкам еще раз, – … а массу оценить примерно в тридцать тонн. Потом можно будет уточнить цифры.

– Слишком большой, чтобы быть ракетой, – задумчиво сказал Блейн. – Может быть, встретим его на полпути, мистер Реннер?

Реннер нахмурился.

– Это вопрос. Он нацелен туда, где мы находимся сейчас. Мы не знаем, сколько у него топлива и насколько сообразителен его пилот.

– И все-таки спросим. Дайте мне адмирала Кутузова.

Адмирал был на своем мостике. Экран показывал бурную деятельность за его спиной.

– Я видел это, капитан, – сказал Кутузов. – Что вы собираетесь делать?

– Я хочу встретить этот корабль. Но в случае, если он не изменит свой курс, а мы не сможем перехватить его, он придет сюда. «Ленин» мог бы подождать его.

– Для чего, капитан? У меня четкие инструкции. «Ленин» не должен иметь никаких дел с чужаками.

– Но вы можете послать шлюпку, сэр. Гичку с вашим человеком, которую мы перехватим. Сэр.

– Сколько, по-вашему, у меня шлюпок, Блейн? Я повторю вам инструкции. «Ленин» здесь, чтобы охранять тайну Олдерсон Драйв и Поля Лэнгстона. Выполняя задачу, мы не только не должны связываться с чужаками, но не можем переговариваться и с вами, если разговор могут перехватить.

– Да, сэр, – Блейн смотрел на плотного мужчину на своем экране. Неужели у него совершенно нет любопытства? Неужели можно быть настолько машиной? – Мы идем к чужому кораблю, сэр. Доктор Хорват хочет этого во что бы то ни стало.

– Очень хорошо, капитан. Выполняйте.

– Да, сэр, – Род с облегчением выключил экран, затем повернулся к Реннеру. – Нам разрешили первый контакт с чужаками, мистер Реннер.

– А я думал, что ради этого мы сюда и прилетели, – сказал Реннер и тревожно взглянул на экран, чтобы убедиться, что адмирал исчез.

Гораций Бари только что покинул свою каюту – теоретически он не должен был никуда выходить – когда на трапе появился Бакмен.

Бари тут же изменил свои намерения.

– Доктор Бакмен! Могу я предложить вам кофе?

Выпуклые глаза повернулись к нему, моргнули, сфокусировались:

– Что? О, да, спасибо вам, Бари. Это должно разбудить меня. Нужно так много сделать… я могу заглянуть к вам всего на минуту…

Бакмен опустился в гостевое кресло Бари, слабый, как скелет на экране дисплея. Глаза его были красны, веки наполовину опущены. Дыхание его было слишком громким, руки безвольно свисали. Бари невольно задумался, что покажет вскрытие, если Бакмен умрет в эту минуту: истощение, недоедание, или и то, и другое?

Бари сделал трудный выбор.

– Набил, кофе. Для мистера Бакмена со сливками, сахаром и бренди.

– Бари, мне очень жаль, но в рабочее время… Впрочем, хорошо. Спасибо, Набил, – Бакмен сделал маленький глоток, затем жадно отхлебнул из чашки. – Здорово! Спасибо, Бари, это должно разбудить меня.

– Похоже, вы нуждаетесь в этом. Обычно я никогда не мешаю хороший кофе с чистым спиртом. Доктор Бакмен, вы ели?

– Не помню.

– Значит, нет. Набил, поесть нашему гостю. И быстрее.

– Бари, мы так заняты, что у меня действительно нет времени. Нужно изучить всю эту систему, не говоря уже о работе для Флота… прослеживание излучения нейтрино и этого проклятого света…

– Доктор, если бы вы сейчас умерли, большую часть ваших записей никогда не удалось бы прочесть, верно?

Бакмен улыбнулся.

– Как это театрально, Бари. Но, полагаю, у меня есть несколько минут. Все, что мы делаем сейчас, – это ждем, когда этот световой сигнал кончится.

– Сигнал с планеты Мошки?

– Да, с нее. По крайней мере, он идет с нужного места. Но мы не можем увидеть планету, пока они не отвернут лазер, а они этого не делают. Они говорят и говорят, а о чем? Что они могут сказать нам, если мы говорим на разных языках?

– Как они могут что-то сказать нам, пока не научили нас своему языку? Мне кажется, именно это они сейчас и делают. Кто-нибудь работает над этим?

Бакмен издал дикое рычание.

– У Хорвата есть все приборы, поставляющие информацию Харди и лингвистам. До сих пор не было приличных наблюдений Угольного Мешка, и никто даже не приближался к нему! – взгляд его смягчился. – Но мы можем изучать троянские астероиды, – взгляд Бакмена устремился куда-то в бесконечность. – Там их слишком много. А пыли мало. Впрочем, я неверно выразился, Бари: там мало пыли, чтобы захватить так много камней или отшлифовать их все. Мошкиты, вероятно, шлифуют их, они все должны находиться внутри этих камней… Излучение нейтрино прямо фантастическое! Но как они набрали такое количество скальных обломков?

– Излучение нейтрино? Это означает технологию ядерного синтеза.

Бакмен улыбнулся.

– Думаете о возможностях торговли?

– Конечно. Иначе зачем бы я здесь оказался? – «Я был бы здесь даже если Флот не дал мне понять, что альтернативой является официальный арест… Но Бакмен этого не знает. Знает только Блейн». – Чем выше цивилизация, тем больше у нее вещей на продажу. – «И тем она жуликоватее. Но Бакмена не должны интересовать такие вещи».

– Мы могли бы работать гораздо быстрее, если бы военные не пользовались нашими телескопами. И Хорват разрешает им! О, отлично…

Вошел Набил, неся поднос.

Бакмен ел, как проголодавшаяся крыса, говоря между глотками:

– Конечно, не все военные проекты неинтересны. Чужой корабль…

– Корабль?

– Нам навстречу идет корабль. Вы не знали этого?

– Нет.

– Он вылетел с большого каменного астероида, расположенного в стороне от основного скопления. Очень яркого астероида. У него очень странная форма, как будто газ выходил сквозь скалу, которая…

Бари рассмеялся.

– Доктор, несомненно, чужой корабль более интересный объект, чем каменный астероид!

Бакмен удивленно уставился на него.

– Почему вы так решили?

Черточки стали красными, потом черными. Явно эти штуки остывали: но как они сумели так разогреться в начале? Инженер остановилась, удивленная этим, когда одна из черточек направилась к ней. Внутри металлического корпуса был мощный источник энергии.

И они двигались самостоятельно. Кто же они такие? Инженеры, Мастера или бесчувственные машины? А может, это Посредник в каком-то непонятном деле? Она была обижена на Посредников, которые так легко и так безрассудно вмешивались в важную работу.

Возможно, черточки были Часовщиками, но скорее всего, они принадлежали Мастерам. Инженер подумала о бегстве, но приближающиеся тела были слишком мощными. Их ускорение составляло 1,14 g – почти предел для ее корабля. Делать нечего – нужно встречать их.

Кроме того… весь этот металл! И в полезном виде, насколько она могла судить. Скопления были полны металлических артефактов, но в виде сплавов, слишком тяжелых для переработки.

Весь этот металл…

Эта штука должна была встретиться с ней, и разминуться было невозможно. У нее не было ни топлива, ни нужного ускорения. Инженер мысленно прикинула точки поворота. Впрочем, они могли сделать то же самое. К счастью, решение было единственным в своем роде, принимая во внимание постоянное ускорение. Это могло пригодиться для связи.

А в связи инженеры были не очень-то сильны.