"Илья Варшавский. Возвышение Елизара Пупко" - читать интересную книгу автора

группы.
Есть ли что-нибудь более приятное, чем дать отдых натруженным ногам?
Елизар блаженствовал, выпростав ступни из модернизированных орудий испанской
инквизиции. К сожалению, пострадали не только ноги. Заскорузшие от сукровицы
парижские носки оказались вдрызг разорванными на пятках, и Елизару приходилось
держать ноги в весьма неудобном положении, скрывая этот дефект туалета от
прохожих.
И все же, повторяю, Елизар блаженствовал.
Подумать только! Он, Елизар Пупко, недавно переживший творческий кризис,
сидит за бутылкой вина на Монмартре, где, может быть, некогда сидели Гюго,
Мопассан и этот... как его?.. Антуан де Сент-Экзюпери. Других корифеев
французской литературы Елизар припомнить не смог, да и ни к чему это было. Не
обязан же он заучивать наизусть весь справочник членов союза писателей Франции
или какого-нибудь там Пенклуба. Достаточно и Мопассана с Гюго.
Ах, Мопассан! Не зря Елизар, тайком от родителей, до одурения зачитывался
им в детстве. Ведь это он открыл Елизару истинный характер женщин этой
прекрасной страны, легкомысленных, порочных и доступных.
У Елизара даже дух заняло от внезапной мысли, что, может, и его здесь ждет
маленькая интрижка, мимолетное любовное приключение, очаровательный сувенир,
воспоминание о заморских странствиях. В его распоряжении было не более двух
часов, ну и что из этого. Не зря же великий писатель сказал: "Был тот час,
когда в Париже тысячи женщин раздеваются не любя и тысячи мужчин любят не
раздеваясь". На худой конец, пусть так. Правда остаются еще проклятые
штиблеты. Впрочем, можно потратиться на такси, а штиблеты завернуть в газету.
Подумаешь, сенсация, человек разувшись едет с дамой в закрытой машине. Что же
касается строжайшего указания руководителя группы не покидать место в кафе, то
трусы, черт побери, в карты не играют!
Приняв стратегическое решение, Елизар начал подыскивать себе подружку.
Однако ни гризетки, ни мидинетки, ни дамы света и полусвета, в изобилии
проходившие мимо, никак не откликались на его телепатический призыв. Наконец,
ему удалось поймать взгляд очаровательной субретки с импонирующим бюстом, юной
и гибкой, как котенок.
Елизар мысленно перекрестился и подмигнул ей с видом завзятого бонвивана.
Его избранница удивленно подняла брови, насмешливо оглядела Елизара с головы
до злополучных носков и, расхохотавшись самым оскорбительным образом,
проследовала дальше.
Елизар покраснел. Справедливости ради нужно сказать, что он сам ощущал
какую-то неуловимую разницу между своим обликом и небрежно-элегантными
парижанами, хотя его наряд был выбран в результате долгих и придирчивых
примерок.
На нем был немнущийся костюм цвета лежалой лососины с рельефным узором из
стилизованных бурбонских лилий, правда не по сезону теплый, самостирающаяся
рубашка того сорта, который, пользуется наибольшим спросом трубочистов и
мусорщиков, и широченнейший галстук с изображением Эйфелевой башни. Весь этот
чисто парижский шик венчала светло-желтая кожаная шляпа, последний крик моды.
Ее Елизар время от времени использовал в качестве опахала, охлаждая потевший
лоб.
Тем временем, Елизар сам был объектом пристального наблюдения. Какой-то
тип, сидящий за соседним столиком, не спускал глаз с незадачливого ловеласа.
Чувствуя на себе назойливое внимание, Елизар начал нервничать. Вообще, этот