"Илья Варшавский. Курсант Плошкин (Из сборника "Солнце заходит в Дономаге")" - читать интересную книгу автора

душит. Больше нет сил!
Капитан опускается на дно. Но что это? Звуки фанфар, грохот
барабанов, дикие крики. К нему плывет толпа голых зеленых людей.
- Ага, попался индюк! - орет плывущий впереди старик с длинной
зеленой бородой.
"Откуда они знают мое прозвище?" - думает Чигин.
- Попался, попался! - орут зеленомордые. - Напиши формулу
свернутого пространства и станешь у нас вождем. Не напишешь - смерть!
- Смерть индюку!


* * *


- Фу, дьявол! - капитан поднял голову с подушки. - Ведь приснится
же такое!
Он перевернулся на спину, пытаясь понять, откуда идет этот шум.
Внезапная догадка заставила его вскочить с койки.
"Курсантский кубрик! Ну ладно, голубчики, сейчас получите
космическое крещение!"
Капитан спустился в курсантский отсек и застыл в дверях.
Великий Ти-Ка-Ту, что там творилось! Пиршество было в самом
разгаре. Весь запас продовольствия, выданный сердобольными мамашами
бедным деткам на долгий космический рейс, уничтожался ими с
непостижимой скоростью. Завтра эти детки будут лежать на койках,
держась за животики и ни один не выйдет на вахту. А сейчас - горящие,
возбужденные лица, рты, перемазанные вареньем, орущие под
аккомпанемент электронной гармошки разухабистую песню, ту самую
идиотскую песню о бравых парнях в космосе, которую так ненавидел
капитан Чигин.
Капитанские ноздри подозрительно втянули воздух. Нет, до этого
еще, кажется, не дошло, но все же...

Так закончим этот рейс мы,
И в заоблачном порту
Нас погладит по головке
Всемогущий Ти-Ка-Ту.
И в награду за страданья
Даст нам сыр и колбасу,
Сказку нам расскажет няня
С третьим глазом на носу, -

самозабвенно вопил веснушчатый юнец, свесив ноги с койки.
Гнев капитана медленно зрел, как плод под лучами осеннего солнца.

Сладок запах женской кожи,
А под кожею - труха,
Нас они целуют, что же,
Пусть целуют, ха-ха-ха!