"Алексей Варламов. Рождение" - читать интересную книгу автора

недостаточность или, как более доходчиво объяснила заведующая отделением,
слишком раннее созревание плаценты. Ребенку покуда ничего серьезного не
угрожало, и он развивался нормально, но если это созревание не остановить и
не подкрепить организм матери, то плод начнет страдать от недостатка питания
и кислорода.
Заведующая говорила довольно мягко, она не запугивала, а разъясняла, но
каждую ночь женщина просыпалась и прислушивалась, шевелится ли ребеночек, и
зловещая фраза, оброненная в консультации, не шла у нее из головы. А он вел
себя очень странно: то надолго замирал, то, наоборот, беспокойно толкался и
капризничал. Во всем этом ей чудилась его жалоба, и она сходила с ума от
волнения и неопределенности своего положения.
- А что будет, если не удастся остановить старение плаценты? - спросила
она однажды у заведующей, специально дождавшись в коридоре, когда та
возвращалась с обхода.
- Давайте считать, что нам все удастся. - В голосе послышалось
недовольство. - Мы проводим курс лечения, ситуация стабилизировалась, и вас
скоро выпишут. Но через две недели вы должны будете лечь снова и пройти
повторный курс.
Она понимала, почему эта аккуратная, строгая женщина была недовольна:
такие вещи надо спрашивать у своего врача, но ему женщина не доверяла. Она и
заведующей-то не слишком верила. Она не верила никому. Чем больше судьба
сталкивала ее с врачами-гинекологами, тем больше она убеждалась в том, что
это были, как правило, неприятные, избалованные, высокомерные люди,
привыкшие к дорогим подаркам и очень не любившие, когда их о чем-нибудь
пытаются спросить.
Надо было искать других врачей, кто бы мог во всем разобраться и
объяснить ей, что с ней происходит, потому что без понимания этого она не
могла жить дальше.
В середине месяца ее выписали из больницы, но то смятение, с которым
она лежала, только усилилось. Как ни тягостно приходилось ей там, сознавать,
что ты находишься под наблюдением, было легче, чем оказаться наедине со
своей тревогой и непрекращающимися жалобами младенца. От этого можно было
потерять рассудок, и, глядя на молодых, беспечных мамаш, гулявших с
колясками в их уютном, защищенном от ветра дворе, она думала: неужели же и
они через все это прошли, так же мучились, изводили себя и неужели
когда-нибудь и она, забыв обо всем, будет гулять с малышом на улице? Это
казалось ей теперь таким далеким и несбыточным и точно не приближалось с
каждым прожитым днем, а замерло и остановилось на месте, как замирает все
живое в безветренный летний день. Слишком поздно пришла к ней беременность,
и в какой-то момент женщина почувствовала, что начинает уставать и сдаваться
и ей уже все равно, когда и чем кончится. Только бы кончилось это ожидание,
эти страхи, сны, эта недаром названная бременем тяжесть.

7

Новая врач понравилась ей сразу: улыбчивая, моложавая, светловолосая,
совсем не похожая на гинеколога. Она нашла ее случайно, по объявлению в
газете. И с самых первых минут, едва очутилась в уютной, по-домашнему
обставленной комнате, почувствовала себя покойно и легко, даже мысль, что
вся эта приветливость оплачена хорошими деньгами, ни разу не пришла в