"Алексей Варламов. Затонувший ковчег (Роман)" - читать интересную книгу автора

казнью ночь.
И вот тогда холостильщик упал перед хмельным батюшкой на колени и покаялся в
душегубстве. Поначалу священник, разумевший, будто бы его товарищ по
несчастью сокрушается о том, что застрелил не меньше десятка
нехристей-краснофлотцев, похвалил его за христианскую кротость и легко
отпустил этот грех, который и грехом-то считал по одному лишь пастырскому
долгу, ибо в душе стрелка одобрял и неудовольствие его вызвали растерянность
и бездействие прочих мужиков.
- Не то, не то,- прошептал коновал, облизывая в кровь разбитые губы.-
Этих-то прикончить, что оводов. Другой на мне грех. Покаяться перед старцами
хотел, а теперь перед тобой споведоваться придется,- добавил он печально.
- На все воля Божья,- смиренно произнес батюшка, помаленьку трезвея, перед
тем как приступить к исполнению непосредственных обязанностей.
- Страшно мне, что все равно никто правды не узнает. В могилу со мной уйдет.

-- А ты за правду не страшись. Ей деваться некуда - она, как вода, щелочку
всюду найдет.
Коновал несколько удивленно взглянул на философствующего и как будто ничуть
не напуганного предстоящей казнью попа.
- Это я Евстолью убил,- сказал он тихо.- В капкан она мой попала. Ногу ей
изуродовало совсем, крови много потеряла, но жива еще была. Молила пощадить
ее и обещала никому не сказывать, что я всему виной. Да только разве такое
скроешь? Взял я грех на душу, подумал, чем калекой ей быть, лучше смерть
принять. И мне ответ перед людьми не держать.
Даже повидавший на своем веку немало и немало принявший самых разных
исповедей иерей долго молчал, подбирая слова, но язык его прилип к гортани и
слов нужных не находилось. Так и промолчали они до самого утра, пока в
глухой утренний час не услыхали стук заступа и не увидели двоих
перепачканных землей мужиков из Бухары, всю ночь рывших подкоп.
- Ты, батюшка, иди,- сказал коновал глухо.- А я останусь. И людям скажи, как
все было. А вы,- поворотился он к освободившим его соплеменникам,- коли не
желаете погибели моей душе, подожгите сараюшку.
Мужики попятились, но пленник жестко повторил:
- Подожгите, так она велела.
- Где ж закопал-то ты убиенную? - спросил поп на прощание.
- В ковчег положил. А где - сказывать она зарекла. Когда время придет, сама
даст знак.
Весьма трезвомыслящий батюшка только покачал головой и, ничего не сказав,
перекрестил несчастного дряхлой щепотью. А страшная исповедь коновала, как и
пожелал он, дошла до Бухары, где уже готовы были спастись в огне от
Антихриста все ее насельники.
Вместо этого огонь вспыхнул в Замохе.
В тот же день потрясенные пожаром или получившие иной приказ пролетарии
снялись и растворились в тайге так же внезапно, как и появились, не дойдя до
Бухары десяти километров и ничем ее не потревожив. Обреченная на погибель
деревня на неопределенное время осталась жива.
В том, что отсрочка будет недолгой, не сомневался никто. Убийство Евстолии
потрясло Бухару не меньше, чем все злодеяния новой власти. Сколько стояла
деревня, сколько земного счастья и радости было принесено здесь в угоду
дедовским обычаям, никогда не омрачалась эта земля насильственным лишением