"Альфред Ван Вогт. Есть упоение в бою" - читать интересную книгу автора

породы. - Что-то не припомню, чтобы видел таких...
По мнению Модиуна, этот любопытный тип чем-то напоминал ягуара из
Южной Америки.
Модиун уже было собрался ответить, что он человек, как вдруг до него
дошла с некоторым запозданием важность вопроса. Выходило так, что человек,
хозяин планеты... являлся для них... неизвестным существом!
"Да, - тут же подумал он, - мы ведем слишком замкнутый образ жизни,
общаемся лишь со своими помощниками - насекомыми и некоторыми домашними
животными, находящимися с нами по ту сторону барьера, а к этим не проявляем
никакого интереса".
Однако это была только одна сторона проблемы. Другая была в том, что
этот мир перестал ощущать и сознавать существование человечества. А ведь
это-то вовсе не было заложено в их первоначальную программу.
Когда это дошло до Модиуна, ему как-то расхотелось говорить правду о
себе. И пока он раздумывал о том, как выйти из создавшегося положения,
стройное существо восьми футов длиной, в котором тем не менее четко
угадывался бегемот, безапелляционно заявило:
- Да это же обезьяна! Таких в Африке полным-полно...
Другое существо, рядом с которым сидел Модиун, чем-то внешне
напоминающее лису, возразило:
- А вот и нет. Мне доводилось видеть целую кучу обезьян. Сходство,
конечно, имеется, но это не то же самое...
- Ради бога не спорьте, - провозгласил человек-бегемот. - Ведь обезьян
существует великое множество. Их породы часто не походят одна на другую...
Казалось, что это замечание решило спор. Человек-лиса погладил
подбородок и смолк.
"Ну что ж, - решил Модиун, - обезьяна так обезьяна. А почему a{,
собственно говоря, и нет?"
Итак, на какое-то время его посчитали обезьяной. Недостаток
программирования не позволил людям-животным признать в нем человека. Этим,
пожалуй, стоило поинтересоваться поближе. Разобравшись в причинах подобного
положения, можно бы было впоследствии, вернувшись за барьер, сделать на эту
тему интереснейший доклад.
Таким образом, смирившись с ролью обезьяны, Модиун стал подыгрывать
своим спутникам и завел дружескую беседу с человеком- бегемотом, ягуаром и
лисой, а также с таинственным симпатичным существом, которое, по его
собственным словам, оказалось человеком- медведем.
Все они имели рост семь-восемь футов, а тела после трансформации были
получеловеческими. Каждый располагал парой хорошо развитых передних
конечностей, являющихся настоящими руками, сидел, прямо держа спину, и мог
ходить только вертикально.
По правде говоря, поездка с ними представляла даже определенный
интерес, и Модиун, откинувшись на спинку сиденья, спокойно рассматривал
проносившийся мимо пейзаж, прислушиваясь, как внутри него кипят какие-то
новые, неизвестные силы.
Может быть, он перевозбудился? Нет, непохоже. Так что эту мысль он
отбросил. Анализируя реакции своего тела, он пришел к заключению, что люди
в давние-давние времена просто слабо себе представляли, что такого рода
реакции возбуждения могут происходить в результате химической или
физической стимуляции.