"Константин Ваншенкин. Рассказ о потерянном фотоальбоме " - читать интересную книгу автора

убежденности. Она словно старше всех нас.
Им недостаточно было расстрелять, они вешали. Согнали людей - в
воспитательных целях, чтобы неповадно было, чтобы запомнили.
Люди и запомнили.
Посмотрите на предыдущий снимок. Они ведут Зою к месту казни. Идут -
кто как, руки в карманах, это не строй, это банда. Взгляните на ухмыляющуюся
довольную рожу в левом углу. А по бокам два палача, они не прячут лиц, как
было принято когда-то у представителей этой профессии. Они не стыдятся того,
что их можно будет узнать. Настигло ли их возмездие?
Виселица и эшафот сработаны по-немецки аккуратно. И стул приготовлен. А
вот вид солдатской толпы бравым не назовешь. Они ежатся, топчутся, замерзли.
И с ужасом смотрят согнанные бабы и ребятишки, смотрят, чтобы запомнить
навсегда.
А Зоя повернула голову и тоже смотрит - то ли с презрением на своего
мучителя, то ли за его плечо - на белый простор, на далекий лес под хмурым
зимним небом.
Отвратителен вид этих двух палачей из тыловой команды, их деловитость и
самодовольство. У одного уже отморожены уши, и он прикрыл их круглыми
наушниками. А другой ничего, притерпелся. Но все-таки зябко. Ничего, скоро
они согреются в тепле, обменяются впечатлениями, хохоча, выпьют шнапса.
Они еще верят, что скоро будут заняты по специальности не в этой черной
деревушке, а в огромной теплой Москве. Там их ожидает много работы.
Они еще не знают, что скоро покатятся по этим зимним просторам, но не к
Москве, а назад, страшась оказаться в "котле", теряя технику, падая и
вмерзая в снежный наст.
Они этого еще не знают. Они заняты своим делом. Они казнят
поджигательницу. Они не знают и того, что стоят сейчас возле ее бессмертия.

Московская битва

Осенняя Москва сорок первого года. Пестрая листва Тверского бульвара,
задумчивый Пушкин. И опускаемые на дневное время, неуклюжие на земле,
аэростаты воздушного заграждения. Оклеенные крест-накрест наивными бумажными
полосками оконные стекла, зашитые тесом, заложенные мешками с песком витрины
магазинов. Осенние рощи, нарисованные на крышах заводских цехов и складов.
Маскировка. А с наступлением темноты - светомаскировка, полный мрак,
нарушаемый лишь всплывающими со дна голубыми столбами прожекторного света,
беглыми вспышками зениток да по временам зловещим дрожащим заревом.
Стальные "ежи" и надолбы у окраин. Строгий вид патрулей.
С каждым днем Москва все более становилась прифронтовым городом.
Воздушные тревоги учащались, все большей становилась их
продолжительность.
Гордость предвоенной столицы, предвоенной страны - Московский
метрополитен стал огромным и надежным бомбоубежищем.
Но спросите у этих людей: и сюда, на глубину, заставляя сжиматься
сердце, доносились порой глухие, далекие, но явственно тяжелые удары. Что
там сейчас?
Эти люди пришли сюда основательно, на всю ночь, до первого света, до
свежего утреннего голоса диктора: "Граждане! Опасность воздушного нападения
миновала. Отбой!..."