"Константин Ваншенкин. Его опасные пасы " - читать интересную книгу автора

каждое движение. Они всасывали в себя и удар защитника "ножницами", и то,
как наглухо берет мяч Платов ("Как в мешок", - сказал Паша), и уж конечно -
как с ходу бьет по воротам Кубасов.
После матча они испытывали острейшее желание сейчас же играть самим,
Игоря пронзало все растущее нетерпение, и, ощущая каждой клеточкой легкость
и приподнятость, он почти бегом спешил к дому, к мячу.
А Кубасов был его кумир, вызывающий радость, гордость, обожание и
уверенное чувство, что это на всю жизнь, какие бы великие игроки потом ни
встретились.
Он играл без майки. Едва начинался матч, он стаскивал ее и отдавал
Платову, - майка ему мешала, в ней было жарко. Его мускулистый, крытый
ровным загаром торс сразу бросался в глаза. Кубасов играл правого инсайда и
много забивал, именно так, как не умел этого Игорь. Подхватив мяч в глубине
или получив пас на выход, он мощно разгонялся и, не меняя ритма шагов, не
семеня, не подлаживаясь, в неуловимый миг наносил чудовищный удар с ходу.
Это был сильный, резкий футболист, и, хотя не он был капитаном, с поля часто
доносился его властный голос: "Не спать!"
Как-то он опоздал на игру с рядовой приезжей командой, но пришел уже в
бутсах и, сев за воротами на траву, стал раздеваться. Игорь стоял вблизи и
слышал, как Платов, полуобернувшись, бросил: "Вдесятером играем!".
Кубасов усмехнулся: "Что же, вы без меня не можете обыграть этот
мусорный ящик?" Встал, потопал на месте и вышел в поле.
Еще он потрясающе бил пенальти. Едва назначался одиннадцатиметровый,
пацаны с криком "пендаль!" срывались и неслись к воротам, наискосок через
поле, срезая поле, шарахаясь от игроков и боясь не поспеть вовремя к месту
действия. Игорь до этого никогда не унижался.
Судья, держа мяч под мышкой, демонстративно отмеривал широкие метровые
шаги, ставил мяч и отходил в сторону. Кубасов приближался к мячу, брал его
руками и снова клал на то же место, затем, повернувшись к вратарю спиной,
шел разбегаться. Некоторое время он внимательно смотрел на вратаря, начинал
длинный разбег и, не доходя до мяча двух шагов, перед самым ударом резко
протягивал вперед руку и указывал, куда будет бить. Вратарь терялся: верить
или нет? А в следующий миг мяч уже бывал в воротах, не обязательно в том
углу, куда показывал бьющий.
Кубасов выделялся, запоминался. После каждой игры только о нем и было
разговоров. Вечером, после матча, когда они сами наигрались и стало темно,
Щучка рассказал, что видел, как Кубасов вел одну девушку в дровяной сарай.
- Я бы не узнал, да он фонариком светил, когда замок отпирал. А она
вроде в клубе работает кассиршей.
- Да иди ты, - не поверил Игорь, а сам про себя заколебался: а может, и
так? И сладко, несбыточно кольнуло: он, Игорь, знаменитый футболист, ведет в
темноте девушку и светит фонариком.
- Гад буду, - уверял Щучка.
- Ну и что, дети будут, - сказал, зевнув, Паша.
- Дети? - удивился Щучка. - Почему дети?
- Дети от этого бывают.
- Да брось ты, - Щучка был уверен, что над ним смеются. - От этого
бывают дети?
Паша теперь вправду похохатывал:
- А ты и не знал? Спроси у Игоря.