"Уве Вандрей. Тишина всегда настораживает " - читать интересную книгу автора

окна. Стены и потолок известково-белые: очевидно, недавно была побелка.
Шкафы голубые с белой рамкой, покрытые изнутри и снаружи синтетическим
материалом.
На дверное каждого шкафа - гектографированное пояснение, что и в каком
порядке раскладывать.
На каждой кровати металлическая сетка, натянутая на стальные трубки
серого цвета, на ней - матрац с беловато-серыми полосами. Шкаф, наверное,
можно все-таки хоть немного заполнить на вкус каждого. Там стояли еще три
книги - на полке для письменных принадлежностей. С лиловым, коричневым и
красным корешками: крохотная отрада для глаз.
Этот Шек с соседней кровати был единственный, кто еще раскладывал вещи.
В паузах он посматривал на других: кто куда положил рубашки или кальсоны.
Закончив, он постоял в раздумье, держа саквояж перед животом, потом, снова
оглядевшись, закинул его на шкаф. Затем осмотрел результаты своей работы и
вытер розовым носовым платком прыщавый лоб. Вообще-то Шек не выглядел
неряхой или грязнулей. Во всяком случае, вещи, которые он носил - бежевый
джемпер с треугольным вырезом на груди, вельветовые светло-серые брюки, -
были достаточно чистыми. В шкаф он уложил только светлые носильные вещи.
Интересно, почему он спросил именно у Шпербера, как тут заправляют постель.
Какой-то его приятель из Людвигсхафена слыхал что-то о лямках, которые-де
надо привязывать к стойкам.
Тут Шпербер должен был бы воспользоваться случаем и включиться в
беседу: а-а, ты, мол, из Людвигсхафена? Но он лишь сказал: "Лучше
подождать - покажут..." Пронзительный свисток раздался у входа.
- Двери настежь! Батарея, строиться перед блоком на обед!
Это унтер Кубик. Он стоял между одиннадцатой и двенадцатой спальнями,
подгоняя свое четвертое отделение:
- Господа! Или мои глаза изменили мне: я вижу, кто-то идет шагом! А-а,
любитель природы! А ну-ка, бегом марш! Раз-два! Раз-два! Бегом марш!
Шек перешел на бег.
- А, камрад в костюме водолаза, - Кубик имел в виду Эдди Мюллера, - я
надеюсь, вы ускорите свои изящные шажки, хоть вы и носите костюм оливкового
цвета. А вы там, толстяк, или как вас кличут, может, вы решили, что я дал
команду на тихий час? Бегом, Хайман! Не раскисать! Бартельс, живей!
Кубик уже хорошо запомнил имена своих подопечных.
Солдаты на раздаче пищи и вообще на кухне были одеты в белое. И только
высокие ботинки со шнуровкой свидетельствовали об их принадлежности к
здешнему милитаристскому миру. Двое парней из раздаточной работали на пару.
Шпербер взял с прилавка глубокую тарелку, подставил ее тому, что раскладывал
макароны, и тот с помощью деревянного зажима положил ему спагетти. Стоявший
рядом другой парень раздавал гуляш. Он поднял свой черпак и опрокинул его
так, что жидкий гуляш выплеснулся точно в тарелку. Ребята за стойкой
работали в темпе, согласованно, подгоняли получавших и отправляли в конец
очереди тех, кто не успевал подойти и нарушал ритм. Особый раздатчик
распределял добавку спагетти и выдавал аппетитный на вид яблочный компот. Но
компот оказался жидковатым и, как почуял нос Шпербера, был сварен без
корицы, ванили и рома, к чему Йохен привык дома.
За длинными столами расположились три или четыре сотни парней, не
старше Шпербера и не моложе семнадцати лет. Многие уже в форме, которая была
подогнана по мерке. Они сидели прямо, будто аршин проглотили. Их новенькая