"Джек Венс. Языки Пао" - читать интересную книгу автора

же глубокие корни, - три неусыпных стража-мамарона за спиной Аэлло. Это
были огромные существа-нейтралоиды, черные как ночь. На них были
облегающие светло-вишневые и зеленые панталоны, нагрудные знаки из белого
шелка и серебра, их головы украшали громадные тюрбаны цвета одежды. Стражи
держали рефраксовые щиты, чтобы в случае опасности сомкнуть их перед
Аэлло.
Панарх мрачно обедал, едва касаясь каждого блюда, пока наконец не
почувствовал себя в состоянии перейти к делам дня.
Вилнис Теробон, в одеянии цвета пурпура и охры, обычном для службы
Социального Благополучия, поднялся и предстал перед Панархом. Он кратко
изложил свое дело: фермеры-хлеборобы из саванн Южного Импланда страдают от
засухи. Со своей стороны он, Теробон, хотел распорядиться провести воду из
центральных областей континента, где располагалось водохранилище, но не
достиг соглашения с Министром Ирригации.
Аэлло выслушал, задал пару вопросов, затем очень кратко постановил,
что водопроводное сооружение на перешейке Корои-Шерифт может брать воду,
где это представляется необходимым.
Следующим выступил Министр Здравоохранения. Его дело состояло в
следующем: население центральной равнины Дронаманда выросло настолько, что
стало не хватать жилищ. Строить новые - значит вторгнуться в земли,
предназначенные для выращивания полезных культур, что ускорит наступление
и так уже грозящего голода. Аэлло, жуя ломтик маринованной дыни,
санкционировал перемещение миллиона человек еженедельно на Нонаманд,
суровый южный континент. Вдобавок все младенцы, рождающиеся в семьях, где
уже более двух детей, подлежали утоплению. Это были проверенные меры
контроля за ростом народонаселения, и подчиняться им следовало
безоговорочно.
Молодой Беран следил за церемонией с восторгом, охваченный
благоговейным трепетом перед безграничной властью отца. Прежде его редко
допускали наблюдать за государственными делами - Аэлло не любил детей и
проявлял мало заботы о воспитании сына. Но с недавних пор Аюдор Бустамонте
заинтересовался Бераном, беседовал с ним часами, пока у мальчика не
тяжелела голова и не начинали слипаться глаза. Они играли в странные игры,
сбивавшие мальчика с толку и оставлявшие после себя чувство неловкости. К
тому же в последнее время у него появились провалы в памяти...
И вот Беран сидел за резным костяным столом в павильоне и держал в
руках маленький незнакомый ему предмет. Он не мог вспомнить, где нашел
его, но ему казалось, что он должен что-то сделать... Он посмотрел на отца
- и волна ужаса обожгла его. Бустамонте глядел на него, неодобрительно
насупясь. Беран почувствовал себя неловко и выпрямился на своем стуле. Он
должен наблюдать и слушать - так учил его Бустамонте. Украдкой он
рассматривал предмет, который сжимал в руке. Вещь была одновременно
знакомая и странная. Как бы вспоминая давний сон, Беран догадывался о
назначении этой вещи. И вдруг снова волна ужаса...
Мальчик отведал хвостик жареной рыбки - как всегда, без аппетита.
Кто-то следил за ним - Беран почувствовал на себе взгляд. Повернувшись, он
встретился глазами с незнакомцем в серо-коричневом платье. Лицо его
привлекало внимание - длинное и худое, с высоким лбом, кустиком усов и
острым носом. Черные волосы, густые и короткие, блестели словно звериный
мех. Глаза глубоко посажены, взгляд, мрачный и притягивающий, усиливал