"Александр Вампилов. Письма" - читать интересную книгу автора

год", которую "пробивал" в те годы О.Ефремов для МХАТа.)
Ко многому я привык, но такого оборота все-таки не ожидал... - Это
письмо является ответом на сообщение Е.Л.Якушкиной об обсуждении пьесы
"Старший сын" в Управлении культуры. Приводим письмо Е.Л.Якушкиной целиком.
Оно датировано 20 февраля 1969 г.:
"Дорогой Саша!
Наконец-то после окончания "первого этапа" могу написать тебе подробное
письмо. Вчера, 19 февраля, состоялось обсуждение твоей пьесы в Управлении
культуры. Этому предшествовали мои ежедневные хождения туда и разговоры,
иначе они читали бы еще три месяца. Еще до обсуждения было ясно, что они
(после "Провинциальных анекдотов") весьма критически настроены в твой адрес.
"Вампилов, - сказал Сапетов, когда я сдавала пьесу, - значит, 3-й анекдот
написал?" И это стало "крылатым" определением. Обсуждение было бурным.
Тройка: Сапетов, Мирингоф... а главное... Закшевер просто разъярились,
как-будто бы ты их всех лично когда-то оскорбил. Конечно, Закшевер и др. все
повторяли, что "он талантливый, способный" и т.д., но... "семья Сарафановых
неблагополучная, отец - слабый человек, углубить!", "Нина - грубая, не любит
отца", "Дети покидают отца", "Взят человек, совершающий подлость, и из него
делается положительный герой!" Закшевер о Бусыгине: "Аристотель сказал, что
комедия может смешить, но должна высмеивать. Что высмеивает эта комедия?"
Закшевер: "Наташа Макарская - весьма легких нравов". "Язык - это орудие
драматурга - засорен блатными словечками" (Мирингоф); и т.д. и т.д. до
бесконечности.
Главное - единодушное возмущение вызвал образ Михаила Кудимова.
"Компрометируется самое святое - образ советского солдата. Он выписан
дураком, бурбоном, дубом и т.д."
Мы (Белоозеров, Комиссаржевский, Косюков и я) стояли стеной. Был
большой крик! Главное, довели даже Валентина Ивановича, который кричал:
"Значит, театр приходит со своим мнением и решением, а должен уходить с
вашим!" Сапетов орал: "Если так будешь руководить, то положишь на стол
партийный билет!" Это при всех, потом, как рассказывал Валентин Иванович, он
перед ним извинился. Но "Валюнька" очень разъярился и орал, что и у него
билет с 1942 года и он знает лучше Сапетова, что можно ставить и что нельзя.
Резюме "обсуждения": "Доработать пьесу с автором, т.к. мы тоже хотим,
чтобы его имя достойно появилось на московской афише!" Значит, мы не имеем
права приступить сейчас к репетициям. Надо думать, как выходить из
положения. Афанасьев - подвел. Потерял первый экземпляр, который ты давал:
"Кто-то украл со стола". На коллегии не обсуждал... Уехал в Ленинград, а
затем в Ялту руководить семинаром до 1 марта. Нина Ивановна Кропотова
говорит, что она не читала. Обыскались второго экземпляра, тоже пока не
нашли. Будем ждать - Афанасьева!
Симукову пьеса понравилась. Он "хочет" проводить ее через коллегию в
Лит, но явно опасается входить в конфликт с Главным управлением театров
Москвы (теперь оно - главное).
Мы решили (обсуждали два дня) пьесу ставить, но надо что-то придумать,
чтобы сдать им "второй вариант с поправками". Я написала тебе официальное
письмо, как полагается. Ты ясно понимаешь, что театр на этот раз стоит
насмерть и будет стоять. Но Комиссаржевский говорит, что 1) надо пойти к
Закшеверу и записать конкретные суммированные замечания (кстати, удачно
сказал: "Узнайте, может ли Кудимов быть пожарником или тоже нет? Какой он