"Сергей Валяев. Трупоукладчик" - читать интересную книгу автора - А пойдем на конференцию, - радостно предложила Маргарита. - Будет
интересно. Право, мне хотелось продолжить знакомство с той, которая понравилась, да, во-первых, вовсю чавкали промокшие шузы, то есть башмаки, а во-вторых, в качестве кого я буду выступать среди молоденького табуна? В качестве заезженного мерина? Нет, только не это. Домой-домой, к родному овсу. - Как-нибудь в другой раз, - пообещал я, понимая, что этот день нельзя будет вернуть никогда. Этот день. Никогда. Рита хотела переубедить меня: я ещё нужен обществу, но нам помешали голодные вопли со стороны "Михайла Ломоносова". Мы поспешно и невнятно попрощались. До лучших, сытых времен. И я отправился в стойло. Менять обувь. И образ жизни. Через несколько дней я обустраивал родное деревенское поместье в Коровино. Отощавший пес Педро, любитель местных сучек Хуанит, встретил меня враждебно, как народ эпохи реформ. Но был подкуплен тушенкой. Я имею в виду собаку, конечно. Все работы решил закончить к Первомаю, славному празднику всех угнетенных масс. Почему именно к этой дате? Не знаю. Видимо, я был как все, и любил выполнять планы к дате. Любой. С энтузиазмом взялся за работу. И скоро почувствовал себя именно мерином. На последнем издыхании. Проблема возникла, когда я попытался заняться строительством. То есть тоже решил перестроить свое мелкочастное хозяйство. Процесс пошел плохо, как и в молодой республике. Потому что каждый гражданин должен заниматься своим делом. Пилот - летать над облаками, моряк - ходить по штормовым картофель. Не более того. Когда я разбил руки молотком и на мою голову упали доски, вроде как бы надежно прибитые, я выматерился на всю округу. Громко. На мой ор тут же явился дед Емеля Емельянович, сосед и калоритная фигура коровинского края. - Тю, ты чего, Саныч, заходишься? - Так это... вот... мать его так, - только и сказал я. - В смысле, ремонт, Емельич. - Так это... того... Чего сам-то? - удивился дедок. - Тута без специалисцов труба. - Это точно, - признался, потирая ушибленные места тела и головы. - Я не слесарь и не токарь, и не столяр. Тогда кто? - Дак я... это... и Шамиль, - находчиво отвечал дедуля, затягиваясь самокруткой из козье-коровьих отходов производства. - Шамиля из татаринов, но хозяин добрый; мы с ним завсегда на пару. - Оглянулся по сторонам, крякнул нерешительно. - Много фронту работы, однако. - И что? - Гонорарий от фронту, а фронту тут хватает. Я понял, что капиталистические щупальцы социалистического монстра проникли и сюда, за сто первый километр. Интересно, почем нынче труд столяра и слесаря? Этот вопрос расстроил деда, он закашлялся, занервничал, забубнил снова о фронте и проблемах переходного периода. Глаза его съехали со своих привычных орбит. Не принимала его душа рыночных отношений, и все тут. Наконец бизнесмен от сохи выдавил: - Так это... по совести ежели, значит... вот. Ежели с отхожим местом, |
|
|