"Сергей Валяев. Трупоукладчик" - читать интересную книгу автора

"Форпост-банке". Обеспечивает охранные функции всему банковскому комплексу,
коим руководит господин В. А. Гусинец.
Что и говорить, генеральский опыт неоценим в деле защиты денежной
массы от народных масс и чужих любопытных глаз. То есть логика в союзе меча
и орала имеется.
- Снова "гусю" щипать? - спросил я, вспомнив доброе прошлое.
- Не знаю, - пожал плечами Панин. - Смердит птицеферма.
- "... как миллион, миллион алых роз", - напел Котэ. И уточнил: - На
помойке.
- Котик, сегодня праздник, - напомнил Коля, - а ты... каркаешь.
- Какой праздник? - пошутил утопающий в розах наш друг. - Кстати,
анекдот про птичку?
Мне было хорошо. Казалось, несусь в свободном солнечном пространстве
под милую, глупую болтовню друзей. Как мало нужно для счастья: питаться
энергией солнца и слушать чепуху про находчивость нашего простодушного
советского гражданина на экзотическом острове, где проживало беззаботное
племя людоедов:
- ...так вождь и говорит: вон в кустах попугай, кто в него попадет,
тот живет, а кто мимо - того ам-ам, - повествовал Котэ. - Первым вышел
англичанин, дерябнул виски, ба-бах! Мимо! Ам-ам! Вторым - француз, заглотил
бурбончику, ба-бах! Мимо! Ам-ам! Тут выходит наш Ваня. Бутылку водки,
говорит. Хлоп на халяву. Еще, говорит, пузырь. Кирнул в усладу. Еще,
говорит, "мерзавчика" бы? Клюкнул. За ружье - ба-бах! Попугай в кустах -
кувырк. Вождь дивится: после трех бутылок и попал, ай, да Ваня! А тот: а
ч-ч-чего не попасть - четыре ствола и все небо в попугаях!
Да, сейчас на экзотических островах в океане хорошо. Все небо в
попугаях. И много-много диких людоедов, с которыми можно договориться. В
принципе. После трех литров родной. А вот как договориться с отечественными
цивилизованными людоедами во фраках и смокингах, не понимающими никакого
языка, даже тарабарского? Единственное, что хорошо понимают, - ствол
"Стечкина" у виска.
Так что проблем с нашими "птичками" много. Их куда больше, чем на
океанских островах. И поэтому экзотический рай подождет. Вместе с попугаями
и форсистыми гурманами жареной человечинки.
Меж тем наш путь заканчивался у стен дома эпохи сталинской
гигантомании. Я знал, что здесь жила знакомая Панина - Лада и её бабушка
Елена Максимовна. Мы как-то встречались, и отношение ко мне со стороны
маленького женского коллектива было самое положительное. В чем однажды
признался Панин. Я не удивился - мой образ светел и чист в глазах
общественности, если только не знать, чем занимаюсь. Иногда. В чем-то моя
работа похожа на труд дачника, укладывающего картофельные тельца в лунки.
Он укладывает - и я укладываю.
- А кому третий букет? - насторожился я, выбираясь из машины. - Лада и
баба Елена - это два.
- А ты считать умеешь, - захотали друзья. - Сюрприз тебе, Алекс.
- Знаю ваши сюрпризы, - бурчал я, идя за товарищами. - Опять из меня
делаете чебурашку?
Почему-то мои спутники считали, что холостяцкая жизнь вредит - вредит
моему характеру. И при любом удобном случае пытались познакомить с разными
дамочками. Обычно это были многоопытные манерные стервочки, мечтающие