"Сергей Валяев. Жиголо" - читать интересную книгу автора

- Дмитрий, будьте проще, - требует папарацци. - Вы же профессионал?
- Но не до такой степени?
- Полюбопытствуйте журнальчиком, прекрасные журнальчики, как
бикфордовы шнуры, - предлагает выход господин Хинштейн. - Не хотите? Если
кредитоспособны, тогда приглашаю Монику Левински.
- Кого? - открываю рот.
Мастер хихикает: ту, которая способна поднять мой потенциал, как
ракету, до невозможных высот, как это уже однажды случалось в истории
трудолюбивого североамериканского народа.
- Эй, Моника, время работать, - кричит в сумрак мансарды. - За
пятьдесят зелененьких она тебя, голубь, в Царствие Божiе... - И, закатив
семитские глазки, признается. - Вообще, это наша Натуся Порывай из Полтавы,
но мастерица-ца-ца...
Появляется знакомая мне барышня с тупоумным выражением на упитанном
либеральном личике. Я чертыхаюсь: действительно, похожа на любительницу
сочного чизбурга с берегов Потомаки. Девица из малороссийского хлеборобного
местечка крепкой челюстью, кроша на себя, пережевывает тульский пряник с
безразличием неумного дитя:
- Шо такое, Михайло Соломоновичю?
- Нет уж, - говорю тогда я. - Лучше будем читать журнальчик.
Надо ли говорить, что из фотостудии выпал с глубоким чувством
удовлетворения, что сумел таки полезное дело сделать с профессионалом,
который, как когда-то командование в солдатской бане, подивился природе,
матери нашей создательнице.
- Молодой человек, - сказал старый стервятник, - у вас большое
будущее, это я вам говорю. Чего того Миха на этом свете не видал, а вот
такого, прошу прощения, богатства! Вы будете иметь успех в высшем обществе.
М-да!
Черт знает что! Не хватало из меня делать героя нашего времени,
покоряющего с помощью своего личного ледоруба заоблачные высоты высшего
света. Конечно, новые времена - новые ценности, но не до такой степени,
господа.
Потом договорившись, что на следующий день я сам зайду за
фотографиями, отправляюсь восвояси.
Мое появление в родном доме вызвало разные чувства. Baн Ваныч с
похмелья решил, что я взял валютный пункт обмена и потребовал за молчание
две бутылки родной. Они тут же явились перед его люмпенским носом, что
окончательно убедило отчима: дело нечисто.
- Дымок, но я молчок, - убеждал он. - На атасе я завсегда готов
стоять! Атас - рабочий класс!
- Вот именно: рабочий класс, - сказал я и попросил найти мне
автомобильчик на ходу.
Мать пустила слезу: ой, сынок, по той ли дорожке идешь, не по кривой
ли? Катенька прыснула от смеха: наш Митек, как денди лондонский одет. В
ответ я счастливлю её импортной кредиткой на мороженое.
Как мало нужно для счастья: кому-то бутылку родниковой, кому-то остров
с пыльными кипарисами, кому-то власть всласть, кому-то любовь...
Когда-то я любил девочку. Как жаль, что она погибла, если бы этого не
случилось, мы бы повенчались в церкви и жили счастливо. Жили счастливо?
Неуверен. Как можно быть счастливым в несчастливой стране?