"Сергей Валяев. Атомный П-Ц (литературный киносценарий) " - читать интересную книгу автора

мертвенного света. Спешу к нему, как мотылек. И едва не проваливаюсь в
тартарары - обрыв трубы. Выглядываю из нее, изучая обстановку. Внизу, в
метрах четырех, огромные резервуары, в которых раньше месили цементную
жижу для производственных нужд.
Как говорится, завис между небом и землей. А что делать - надо продолжать
путь. Надеюсь, мой расчет верен: что такое высота в четыре метра для
menhanter? Провисаю на руках - и раз, и два, и три!..
И не слишком удачно: мечтал приземлиться в гагачий пух, а саданулся всем
телом о цементный панцирь. С проклятиями поднялся на ноги, осмотрелся:
судя по бетонным перекрытиям, оказался в подземном бункере. Медленно
побрел к темнеющему проему, за ним обнаруживаю длинный коридор. Отступать
нельзя, да и некуда...
Вскоре обнаруживаю присутствие людей: бронированную дверь с огромным
колесом - такие запоры можно встретить в банковских хранилищах. У двери
стул, письменный столик, на нем настольная лампа и школьная тетрадка с
выразительной свастикой на обложке. Тетрадка испещрена невнятными
каракулями - что-то наподобие журнала дежурств? Я тиснул ее в куртку и
решительно взялся за колесо.
Помещение, куда угодил, напоминало складское: трубы, ящики, пиломатериалы
и прочая труха. Я сделал несколько шагов и почувствовал знакомый
кисловатый запах крови. Потом увидел клетку, точно в зоопарке. В ней были
подвешены на крюках кусками мяса люди. Их было двое - без признаком жизни.

Я отступаю к двери - знакомый нацистский почерк. Необходимо быть предельно
внимательным. Тенью передвигаюсь по коридору. Слышу размеренные шаги:
тюховатый малый в униформе несет банку кофе и пыхтящий паром чайничек,
видимо, только-только ссаженный с пламени. Охранник мечтал выпить
бодрящего эрзац-напитка, а я решил ему в этом воспрепятствовать. Невидимый
удар моей ноги отбросил секьюрити на стену. Влепившись лбом в бетон, он
потерял ориентиры, чайник и банку кофе. Я налету перехватил посудину и
залил кипяточек в глотку поверженного врага - и только по той причине, что
он попытался орать дурным голосом, узрев постороннего в охраняемом им
помещении.
- Ша, - сказал я рохле, когда он с обожженной глоткой был готов к диалогу.
- Где найти Сорокина и Пельше? Ты меня понял?
Конечно же, я был постигнут мгновенно: толстяк затряс мясистыми, как
антрекоты, щеками и глазами показал, что готов к полезной для общества
деятельности.
Я поверил ему, а он это доверие не оправдал; такое иногда случается в
нервозной обстановке приближающего ближнего боя. Я не мог и предположить,
что одна из зон, которую мы с раскормленным "наци" проходили, оборудована
телеметрической системой, а мой новый друг об этом не сообщил: то ли
позабыл от страха, то ли не знал.
В результате пострадал он - и очень. Я успел рухнуть ниц под защиту
бетонных ежей, он же, задержанный по жизни, остался стоять, принимая пули
из автоматического оружия своих вспыльчивых боевых товарищей.
Я снял предохранитель на АКМ и, выкинув руки вверх, обработал
предполагаемые "точки" противника насыщенной очередью, успевая переместить
тело в пространстве. Ошибка моих врагов заключалась в том, что они
оставили для меня слишком широкое, скажем так, поле деятельности. Бой