"Сергей Валяев. Атомный П-Ц (литературный киносценарий) " - читать интересную книгу автора

прыгнул в свою "Ниву". Я понял, что секьюрити положительно спятил и уже
был не рад своей затеи.
Единственное, что меня заинтересовало: куда это так он из городка
убивается? В оперативной группе мы с Полуяновым больше не нуждались и,
отправив ее в область, сами пустились во все тяжкие.
...Куцый отечественный внедорожник гарцевал на рытвинах таежной дороги,
если судить по его сигнальным огням, пляшущим в сумерках. Я и Полуянов,
находящиеся в "Волге", следовали на определенном расстоянии, продолжая
слегка недоумевать: куда это секьюрити наш торопится? То ли решил залечь в
зимовку и оттуда держать оборону, то ли выехал охотиться на ночного и
посему вялого медведя? Наконец Полуянов догадался:
- Там на Студенце деревенька дворов на тридцать-сорок. Баньки там, -
мечтательно прикрыл глаза.
- Будет всем нам банька, - предположил я.
- Ты о чем, Алекс?
- Что-то Наумыч не нравится, - ответил и уточнил: - И очень не нравится.
Деревенька угадывалась в сумерках - была деревянной, потрепанная временем,
исконно русская, из труб небольших срубов на огородиках клубился меловой
пар.
Эх, русская баня - чудо из чудес. Что может быть прекраснее и целебнее в
жизни для тела и духа? Отхлещет себя русский человек березовым веничком
или еловыми лапами, полежит на горячей полке до елейной одури и
почувствует, как жить хорошо и вроде не страшно. А после неплохо посидеть
на свежих чурбачках и выпить квасок с хренком до ломоты в зубах.
Вот такая мечта посетила меня, когда я и Полуянов брели по траве к
деревянному дому, у забора которого притормозила "Нива". В слабо желтеющих
окнах мелькали невротические тени. Что-то происходит? Мы привели оружие к
бою: а вдруг там Нестеровой-старший засел с ядерным ранцем и готов к
самоуничтожению? Жестом руки я показал старшему лейтенанту, чтобы он
контролировал дверь, а сам медленно направился на хозяйственный дворик,
чтобы проверить нет ли в доме "черного" хода.
Будучи урбанистом, не учел одного - дворовой живности. На мое появление
загалдела птица, а из будки бухнул пес. Этого было достаточно, чтобы
ситуация вышла из-под контроля. Я услышал выстрел со стороны парадного
крыльца. Проклятье! Что там такое?..
Под дежурной лампочкой на веранде покачивался человек, левую руку прижимал
к животу, а в правой держал... ранец. Детское недоумение и боль искажали
его лицо. Я узнал Карпова. Он сделал шаг и, обмякая, рухнул ниц на
ступеньки.
Я выматерился на Полуянова и присел к похрипывающему телу, пытаясь не
замечать хозяйственного шума, взвеянного выстрелом.
- Да он сам, - переживал старший лейтенант, - скакнул, как черт из
табакерки!
- Замяли, лучше помоги, - проговорил я, вытаскивая из-под тучноватого
секьюрити подозрительный предмет. - Что это такое?
- Ранец, - ответил Полуянов, - школьный. - И открыл его. - Ничего себе,
елочки-сосеночки зеленые!
Ранец был забит долларовыми пачками, будто шишками. Я приподнял голову
Карпова, из хрипящей рваной раны рта выползал сгусток черной крови. Сверху
раздался бабий вой, я поморщился - нам бы только коновалами работать.