"Мика Валтари. Золотое кольцо всадника ("Императорский всадник" #2) " - читать интересную книгу автора

О римлянах же он может сказать только доброе - хотя бы потому, что,
конвоируя его в кандалах из Иерусалима в Кесарию, они спасли ему жизнь. Дело
в том, что сорок фанатиков-иудеев поклялись не есть, не пить, пока не убьют
его. Впрочем, едва ли они оказались бы столь выносливы, добавил Павел,
улыбаясь и совсем без обиды. Он очень рад, что у него есть охрана, поскольку
боится, что правоверные иудеи Рима все-таки попытаются выполнить свой
замысел.
Я заверил Павла, что опасения его беспочвенны.
При Клавдии иудеям был преподан весьма строгий урок, а потому в
городских стенах они удерживаются от любого насилия по отношению к
христианам. Да и миротворец Кифа уговаривает христиан держаться подальше от
иудеев. Важно, на мой взгляд, и то, что в последнее время приверженцами
Иисуса из Назарета, число которых благодаря Кифе заметно увеличилось, лишь в
редких случаях становятся верующие из обрезанных иудеев.
И врач, и Павел заметно помрачнели, как только я упомянул Кифу. Кифа,
между тем, проявил большое расположение к арестантам и даже дал им своего
лучшего ученика, греческого переводчика Марка. Павел же явно злоупотребил
его доверием и использовал Марка в своих целях, послав того с письмами в
долгий путь по общинам, которые Павел сам основал и которые теперь охранял
от других, как лев свою добычу. Оттого Кифа и не одобрял, когда христиане из
его собственного стада отправлялись к Павлу и внимали его темным речам.
Врачеватель Лука рассказал мне, как он два года бродил по Галилее и
Иудее, чтобы отыскать людей, видевших Его и внимавших Его речам, и узнать от
них все о жизни, чудесных деяниях и учении Иисуса из Назарета. Он подробно
записал по-арамейски их рассказы и теперь серьезно раздумывал над тем, не
составить ли ему отчет еще и по-гречески, чтобы доказать, что Павел все-таки
осведомлен о Христе лучше, чем Кифа. Один состоятельный грек по имени
Феофил, недавно обращенный в веру Павлом, уже обещал издать эти записи.
Я догадывался, что они получают богатые пожертвования от христиан
Коринфа и Малой Азии - не зря же Павел так ревниво оберегал тамошние общины
от чужих глаз, и они не сносились ни с правоверными иудеями, ни с другими
христианскими партиями. Большую часть времени Павел проводил за составлением
разного рода поучений для коринфян и малоазийцев, ибо в Риме почитателей у
него было мало.
Что-то подсказывало мне, что после освобождения он с удовольствием
остался бы в столице, но я хорошо знал, что там, где появлялся Павел, сразу
начинались распри. Если я, как предполагалось, выпущу его на свободу, то
навлеку на себя гнев иудеев, а если он останется в городе, то рано или
поздно христиане непременно вцепятся друг другу в волосы. Поэтому я
предусмотрительно сказал:
- Двум петухам нет места в одном курятнике. Я думаю, для твоего же
благополучия тебе сразу после освобождения следует покинуть Рим.
Мрачно глядя прямо перед собой, Павел заявил, что Христос обрек его на
вечные скитания, и он привык нигде долго не задерживаться. Поэтому темница
была ему суровым испытанием. Но он выполнил свою миссию и обратил множество
римлян в христианство; теперь же он намерен отправиться в Иберию. Там много
портовых городов, основанных еще греками, и в них до сих пор говорят в
основном по-гречески. Я же полагал, что ему лучше всего поехать в Британию.
Конечно же, вопреки моим настойчивым увещеваниям и предостережениям,
Павел, представ в преторстве перед Нероном, вовсе не держал язык за зубами.