"Мика Валтари. Турмс бессмертный " - читать интересную книгу автора

ты любил меня. Ты и я неразлучны, хотя разлучены. Но наступит миг - и,
заключив тебя в свои объятия, я унесу тебя вдаль на крепких моих крыльях.
- Зачем мне твои крепкие крылья? - возразил я. - Тебя мне надо, тебя
самой! Ласк твоих жажду. Обнять тебя мечтаю. И если не в этой жизни, то в
одной из будущих я заставлю тебя явиться в земном облике, чтобы посмотреть
на тебя человеческими глазами. Только для этого я и собираюсь вернуться.
Но, погладив тонкими пальцами мою шею, богиня сказала:
- Какой же ты лжец, Турмс!
Не шелохнувшись, я глядел на нее и не мог наглядеться. Она была
безупречно прекрасна - то ли человек, то ли дитя огня...
- Открой мне хоть свое имя, чтобы я знал, кто ты - взмолился я.
- Что за жажда власти обуревает тебя! - усмехнулась с упреком
богиня. - А ведь надо мной, даже зная мое имя, ты не можешь быть властен...
Впрочем не бойся. И имя мое я шепну тебе, когда сожму тебя в своих
объятиях. Да только ты забудешь его, пробуждаясь к новой жизни, потому что
уши твои наполнит звон бессмертия.
- Не забуду, - упорствовал я.
- Забыл же ты до этого! - возразила богиня.
Не в силах больше спорить, я протянул вперед занемевшие руки, ловя ее;
но хотя перед глазами у меня все еще стоял ее живой облик, руки мои
встретили пустоту. Медленно сквозь прозрачные черты моего видения начали
проступать передо мной предметы в моем покое. Я сел на ложе, хватая руками
лунный свет.
Отчаявшись, я встал и принялся бродить из угла в угол, прикасаясь к
предметам, попадавшимся мне на пути. Но руки мои были слишком слабы, чтобы
стронуть с места хотя бы один из них. Ужас объял меня вновь, и я, до боли
стиснув кулак, стал бить в медное блюдо, вызывая слуг или какую живую душу.
Но блюдо осталось немо и не отозвалось ни звуком.
С чувством мучительного страха я проснулся еще раз. Я лежал навзничь
на своем ложе, все так же скрестив руки на груди. Очнувшись, я осознал, что
уже могу пошевелиться. Я сел на краю ложа и спрятал лицо в ладонях.
И тут сквозь духоту благовоний, что клубами плавали в лучах слепящего
лунного света, я ощутил стальной привкус бессмертия на языке и стылый запах
бессмертия в ноздрях. Холодные огоньки бессмертия мелькали у меня перед
глазами, и резкий ветер бессмертия свистел у меня в ушах.
Поборов страх, я вскочил на ноги и крикнул в пустоту моих покоев:
- Я не боюсь тебя, химера*! [Химера - здесь в переносном значении:
необоснованная, несбыточная мечта, праздная фантазия.] Еще не окончена эта
моя жизнь, и я, Турмс, - не бессмертный, а человек, как все.
Я взял глиняную чашу, стоящую у ног богини, и начал вынимать один за
другим камешки, вспоминая. И все, что я вспомнил, записал.


3

Общепризнано, что жизнь человеческая делится на отрезки определенной
длины. По завершении каждого человек обновляется; меняются также его мысли.
Одни говорят, что эти отрезки длятся по пятьдесят пять месяцев, другие -
что во всяком из них без пяти месяцев шесть лет. Но такова людская вера,
ищущая однозначности во всем, хотя на свете нет ничего однозначного.