"Пер Валё, Май Шёвалль. Исчезнувшая пожарная машина" - читать интересную книгу автора

- Рентгеновских лучей в глазах, - мрачно ответил Цакриссон.
Гюнвальд Ларссон был строг и не считался с тем, что у других людей могут
быть свои слабости. В полиции его достаточно хорошо знали, и многие его
побаивались. Если бы Цакриссон знал его получше, он бы никогда не решился
так себя вести, другими словами, вести себя естественно, но даже Гюнвальд
Ларссон не мог совершенно игнорировать тот факт, что его подчиненный устал
и замерз, а следовательно, его состояние и наблюдательные способности вряд
ли улучшатся в последующие несколько часов. Он понимал, что нужно делать,
но вовсе не собирался из-за этого прекращать наблюдение. Он раздраженно
хмыкнул и сказал:
- Ты замерз?
Цакриссон издал глухой смешок и попытался соскрести льдинки с ресниц.
- Замерз? - иронически переспросил он. - Я чувствую себя так, словно меня
засунули в пылающую печь.
- Ты здесь не для того, чтобы развлекаться; - сказал Гюнвальд Ларссон. -
Ты здесь для того, чтобы работать.
- Да, конечно, но...
- А твоя работа заключается и в том, чтобы уметь тепло одеваться и
правильно двигаться. В противном случае ты превратишься в статую снежного
человека, и если что-нибудь случится, не сможешь двинуться с места. И
тогда, возможно, тебе не будет так весело.
Цакриссон насторожился, он уже начал кое-что подозревать. Он вздрогнул и
произнес извиняющимся тоном:
- Да-да, конечно, у меня все хорошо, но...
- Нет, вовсе не хорошо, - раздраженно сказал Гюнвальд Ларссон. - Я отвечаю
за это задание и не желаю его срывать из-за плохой работы рядового
полицейского.
Рядовому полицейскому Цакриссону было только двадцать три года. Он работал
в отделе охраны Второго участка. Инспектор отдела расследования убийств
стокгольмского управления Гюнвальд Ларссон был на двадцать лет старше.
Цакриссон открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гюнвальд Ларссон поднял
свою могучую правую руку и сердито заявил:
- Хватит болтать. Отправляйся в полицейский участок на Розенлундсгатан и
выпей кофе или еще что-нибудь. Ровно через полчаса ты должен вернуться
сюда свежим и энергичным, так что тебе лучше поторопиться.
Цакриссон ушел. Гюнвальд Ларссон взглянул на свои часы, вздохнул и
подумал: "Молокосос".
Он повернулся кругом, продрался сквозь кусты и начал карабкаться вверх по
склону, ругаясь себе под нос. Потому что его итальянские зимние ботинки на
толстой резиновой подошве скользили по покрытым льдом камням.
Цакриссон был прав, говоря, что на холме нет никакого укрытия от
пронизывающего северного ветра, однако и сам Ларссон тоже был прав,
утверждая, что здесь лучший наблюдательный пункт. Дом стоял перед ним как
на ладони. Ларссон мог видеть все, что происходит в доме и возле него.
Окна были полностью или частично покрыты инеем, свет нигде не горел.
Единственным признаком жизни был дым из трубы, клубы которого тут же
уносило порывами ветра в беззвездное небо.
Человек, стоящий на вершине холма, автоматически переступал ногами и
двигал пальцами в меховых перчатках. Перед тем как стать полицейским,
Гюнвальд Ларссон был моряком, сначала простым матросом в военно-морском