"Альберт Валентинов. Заколдованная планета (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

поражало еще в коридорах Базы, здесь было доведено до предела. Стены из
огромных, небрежно ободранных стволов, даже сучки не заглажены. Низкий
дощатый потолок распластан на могучих, почерневших от времени балках, с
которых свисают допотопные электрические светильники. Небольшие окна с
распахивающимися ставнями и даже, кажется, настоящим стеклом, судя по тому,
как искажаются верхушки далекого леса. Стилизация на грани безвкусицы. Ирина
вспомнила многочисленные фильмы о Такрин. Ясно, что режиссеры, создавая в
павильонах здешнюю обстановку, щадили вкусы зрителей. А может, не имея
возможности видеть натуру (сюда никого не пускают), они просто фантазировали
и фантазия оказалась беднее действительности. Кстати, а где же грубая
деревянная мебель? Где шершавые столы, скамейки без спинок, кособокие
табуреты? Тут режиссеры явно переиграли. Повсюду вполне современные мягкие
кресла и диваны, а столы так даже полированные. Видели бы это молодые
энтузиасты!
"Наверное, скамейки и табуреты отправили на Землю в утешение
киношникам", - насмешливо подумала Ирина, радуясь, что не потеряла
способности подмечать мелочи. Это слегка успокаивало.
И еще один предмет привлек ее внимание. На стене, среди раскрашенных
диаграмм, висел прибор непонятного назначения - вытянутая шкала на сто
делений со световой стрелкойзайчиком. Зайчик уткнулся в цифру "четыре".
Шкала была очень большой и позволяла заметить, что белое пятнышко чуть
вибрирует. Значит, прибор работал. Ирина вспомнила, что такой же прибор,
только маленький, находится в отведенных ей комнатах, и второпях она приняла
его за термометр необычной конструкции. Теперь она поняла, что ошиблась, но
раздумывать, для чего это создано, было некогда. Вот сейчас кто-нибудь
произнесет первое слово, и тогда...
От бильярдного стола в дальнем углу оторвался цивилизатор гигантского
роста и устрашающего размаха плеч. Его круглое, по-детски румяное лицо с
чуть вздернутым носом было обрамлено квадратной рамкой темно-рыжей бороды,
удивительно гармонировавшей со всей этой первобытно-современной обстановкой.
Под густыми бровями искрились ярко-голубые озорные глаза. Слегка поводя
плечами, он прошел через толпу, как раскаленный гвоздь сквозь комок снега. В
левой руке гигант держал кий, потемневший от частого употребления, правая
была испачкана мелом, и он небрежно протянул локоть, который Ирина,
поколебавшись, осторожно пожала.
- Василий Буслаев, в миру Шкипер или Пират, это уж на чей вкус, --
просипел он штормовым басом. - Имею вопрос, девушка.
- Да? - Ирина насторожилась. Такое вступление, а особенно тон,
которым это было произнесено, не сулили ничего хорошего.
- С какой стороны астробиология касается такриотов?
Так и есть, вопрос был с подвохом, потому что по лицам окружающих
пробежали иронические улыбки. Ирина мысленно собралась в комок. Заметив, как
свирепо оглядывается верзила, подумала, что улыбки, возможно, относятся и не
к ней, но не мешало быть наготове. Интуитивно, как всякая женщина, она
понимала, что следует осадить здоровяка, поставить его на место холодной
иронией, но, как назло, нужные слова не приходили.
- Ни с какой, - ответила она, стараясь, чтобы хоть в голосе сквозил
холодок. - Меня такриоты не интересуют. Я прилетела исследовать плюющихся
пиявок.
Сказала и чуть было не взмахнула рукой, чтобы поймать вырвавшуюся