"Сергей Валянский, Дмитрий Калюжный. Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина " - читать интересную книгу автора

объясняется ни лучшим ведением дел, ни естественной игрой промышленной
конкуренции, ни религиозной Реформацией. Политика победителей сводилась к
тому, чтобы просто занять место прежних победителей, не останавливаясь при
этом перед насилием. Эти методы использовались и в дальнейшем, - ведь не
секрет, что возвышение Америки есть результат Первой и Второй мировых войн.
Кто-то воевал, а кто-то наживался на военных заказах.
В 1590-1610 годах произошло новое перемещение экономического центра
европейской зоны - в Амстердам, который затем "держал марку" в течение почти
полутора веков. Его долгое господство было связано с тем, что через него шли
и товары Севера, и заморские пряности: корица, гвоздика и т. д. из-за
быстрого захвата им всех источников этих товаров на Дальнем Востоке. Почти
монопольное положение позволяло ему практически в любых делах считаться лишь
с собственными интересами, наплевав на интересы других.
Сегодня те, кто живет в центре мира-экономики, как и прежде, обладают
всеми правами над другими. Они считают, что все, что они делают, морально.
Но не дай Бог то же самое сделать другим! Их тут же накажут. Кто сильнее,
тот и прав.
Вот основа западной цивилизации.[2]
Исследования Броделя опровергают популярное у нас мнение, основанное на
утверждение Макса Вебера, что только Реформация стала причиной расцвета
капитализма в странах Северной Европы. Нет, - к северным странам всего лишь
перешло "место центра", которое до них было южнее. Норманны хотя бы изобрели
дракар, прекрасный маневренный корабль, а голландцы ничего не изобрели ни в
технике, ни в теории ведения дел. Амстердам просто копировал Венецию, как
позже Лондон копировал Амстердам, а еще позже Нью-Йорк копировал Лондон.
Бродель отмечает, что во времена господства Амстердама "вторичную зону"
составляла остальная часть активно живущей Европы, а именно страны Балтики и
побережий Северного моря, Англия, земли Германии, расположенные в долинах
Рейна и Эльбы, Франция, Португалия, Испания, Италия к северу от Рима. К
периферии же в это время относились Шотландия, Ирландия, Скандинавия на
севере; вся часть Европы, расположенная к востоку от линии Гамбург -
Венеция; часть Италии, лежащая к югу от Рима (Неаполь, Сицилия), и наконец,
по ту сторону Атлантического океана - вся европеизированная часть Америки,
составляющая самую далекую периферию. За вычетом Канады и только что
возникших английских колоний в Америке, весь Новый Свет целиком жил под
знаком рабства. Также и вся Восточноевропейская периферия, включая Польшу и
лежавшие за ней земли, представляла собой зону закрепощения крестьян.
В XVIII веке ярмарка, место периодического обмена товарами, по объемам
и значению уступила бирже, месту регулирования постоянного потока товаров.
Деньги твердо приобрели "процентную составляющую", в силу чего началось
всеобщее европейское экономическое ускорение. Амстердам специализировался на
международных займах, к этим же играм подключились Женева, Генуя и Париж;
деньги и кредиты все более свободно перемещались по Европе. Ярмарки стали
убыточными: будучи созданы с целью активизации традиционных форм обмена
товарами путем предоставления, кроме всего прочего, налоговых преимуществ,
они утратили смысл своего существования в период свободных обменов и
кредитов. Бродель показывает, что ярмарки продолжали удерживать позиции и
даже переживали период расцвета лишь в отсталых областях с традиционной
экономикой, в наибольшей степени на Балканах, в Польше, России, Новом Свете.
Между 1780 и 1815 годами центр переместится в Лондон.