"Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер. Часы для мистера Келли" - читать интересную книгу автора

если твои уголовники-подхватчики падают в обморок, как институтки. От жары,
видимо, скис. Там же совсем дышать нечем. Вот зараза, чуть все дело не
провалил. Хорош был бы я, если бы он на Гастролера из шкафа выпал. Но,
молодец, собака, обмер там, но не пикнул. Жажда жизни, ничего не поделаешь.
Он надеется тоже проехать на этом коньке. Шутишь, дорогой мой Крот, дела
твои швах! Боливару не снести двоих. Мне даже не денег тебе жалко, дурачок.
Ты правильно заметил в прошлый раз, что очень много знаешь. Слишком
много..."
Крот открыл пустые, бездумные глаза, уставился в потолок.
- Вставай, Аника-воин, хватит отдыхать. Выпей коньячку, согреешься.
Крот повернул к нему голову, слабо улыбнулся:
- Очень жарко было, дышать нечем, нафталина нанюхался и сомлел.
- Вижу, что не воспарил. На, выпей.
- Не хочется, дышать тяжело. Воды хочу со льдом.
- Ананас в шампанском не желаете? Пей, говорят тебе, - сразу
полегчает.
Крот, морщась, стуча зубами о край стакана, хлебнул обжигающую
жидкость.
- Как, очухался или еще не совсем?
- Вроде бы в порядке.
- Когда Лизка придет?
- Она до восьми, по-моему.
- А что ты ей говоришь, почему, мол, на улицу не выходишь?
- Отпуск, говорю. Обидели меня на работе - понизили. Вот и переживаю
дома свою беду.
- .А она что?
- Утешает. "На юг, - говорит, - давай поедем, отдохнешь,
развлечешься". Ей-то и невдомек, что у меня за развлечения...
- Ну ладно. Договорился я с ним на завтра. Ты сиди здесь, как гвоздь в
стене, - не шевелись. Завтра к вечеру заеду, расскажу, как и что.
- А деньги когда?
- Опять ты про свое! Я тебе сказал уже: недели две понадобится, чтобы
их сплавить. Ты сиди здесь, никуда не выходи, читай книги: ты же вон какой,
оказывается, библиофил.
- Паспорт новый достанете?
- Э, брат, за него надо будет много денег заплатить. Если завтра все
провернем успешно, куплю тебе недельки через две паспорт. А все, что
останется от твоей доли, - доставлю на блюдечке с голубой каемочкой...
- Любите вы меня, Виктор Михалыч, ласкаете... Боюсь, заласкаете
насмерть!
- А ты не бойся - целее будешь. Короче, сиди здесь и не рыпайся. До
завтра!
- Ни пуха...
- Иди к черту!

Балашов шагнул на улицу, как в кузнечный горн. Раскаленные камни дышали
жаром, асфальт продавливался под каблуками. Не подходя к машине, он завернул
в будку уличного телефона-автомата и набрал номер своей мастерской.
- Федор Игнатьевич, это я, Балашов. Мне сообщили, что неожиданно
заболела моя Алла - температура, рвота. Я сейчас с врачом к ней еду, вы уж