"Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер. Часы для мистера Келли" - читать интересную книгу автора

Возвращение в историю (ставят сети)

"А вам ввиду особенностей ваших финансовых интересов это тоже будет
довольно выгодно", - пообещал тогда Коркин.
После этого Крот целую неделю "работал" с Лизкой. Он сумел так
заморочить ей голову, что под конец она совершенно четко запомнила только
следующее: его друг и начальник Виктор Михайлович приведет к ней жить на
несколько дней одного человека, весьма высокопоставленного. Для пользы дела
она будет считаться дальней родственницей Виктора Михайловича. Гостя ни о
чем не надо спрашивать, стараться аккуратно выполнять все, что он просит.
Обо всем она будет утром, встречаясь с Кротом перед работой, подробно ему
рассказывать.
Лизу смутило это странное поручение, но отказать в чем-то Геночке было
выше ее сил.
Встреча была подготовлена по высшему разряду. И наконец, она
состоялась. Коркин был доволен всем: отдельная квартира, далеко от центра,
хозяйка, видимо, туповатая, молчаливая и нелюбопытная. На его вопрос, сможет
ли он останавливаться здесь по нескольку дней и впредь, изъявила согласие.
И, что особенно приятно, отказалась от платы. "Разве что продукты будете
покупать", - меланхолически добавила она - этому ее научил Крот.
События стремительно нарастали. Ровно через сутки Крот принес такую
весть, что Балашов испуганно схватился за сердце: он слышал, что у людей от
радости тоже бывает инфаркт. А произошло вот что: утром Крот встретил Лизу,
и та, между прочим, сказала, что Коркин трижды спросил ее, когда она
вернется домой. Когда она была уже в дверях, старик как-то нерешительно, но
с выражением сказал, что если у нее есть какие-то дела в городе, то пусть
она не торопится - с обедом он подождет.
- Ну ладно, Лизок, вечером увидимся, - Крот поцеловал ее в щеку и
махнул ей вслед рукой. Затем, убедившись, что она свернула за угол, не спеша
пошел по направлению к ее дому. "Видно, старый хрыч кого-то хочет принять
дома. Интересно было бы взглянуть, кого затянет этот паучок..."
Крот вошел в хорошо знакомый подъезд и поднялся в лифте на четвертый
этаж. Взглянул на Лизкину дверь и поднялся этажом выше. Он неслышно прижал
дверь лифта и спустился на лестничную площадку. Сел поудобнее на подоконник,
так, чтобы видна была сверху Лизкина дверь. Закурил. Курил не спеша, со
вкусом, понимая, что сидеть здесь придется долго. Проезжавшие в лифте видеть
его не могли, а если кто-то спускался по лестнице, Крот вставал, брался
рукой за перила, делая вид, что отдыхает на площадке. Дождавшись, когда шаги
внизу затихали, снова неслышно усаживался на подоконник. Время тянулось
дремотно, тягуче. Крот думал о себе, о Лизке, о Балашове, о старике,
которого надо будет хорошенько "обуть". Он не совсем отчетливо понимал,
зачем шефу так нужен этот старый хитрый черт. Но Крот уже отлично узнал
повадки Балашова и чувствовал, что если тот так присосался к этому Коркину,
то дело игры стоит.
Замок в двери звякнул в половине второго, и чуть слышный звук напомнил
Кроту щелчок взводимого затвора. Он соскользнул с окна и прижался к стене.
Было слышно, как старик потоптался на площадке, прокашлялся, захлопнул дверь
и, громко шаркая по ступенькам ботами "прощай молодость", пошел вниз. Крот
был готов поклясться свободой, что он слышал, как Коркин мурлыкал себе под