"Братья Вайнеры. Завещание Колумба" - читать интересную книгу автора

кусков в него заверните - объеденье получится.
- Спасибо большое... Я потом возьму...
Нет, отправитель телеграммы мне понадобится потом. В конечном счете он
только пуля, разорвавшая сердце Кольяныча. Последнее звено в сложном
механизме убийства. Должен быть ствол, из которого полетела эта пуля,
необходим прицел - мушка, обязательно есть курок. Кто-то из присутствующих
на поминках людей - друзей, соседей, знакомых, сослуживцев - часть системы,
убившей Кольяныча. В этом я был твердо уверен.
...- Не кушаете вы ничего... - Та же женщина смотрела на меня горестно.
- Покушайте чего-нито, вам силенки еще понадобятся. И выпить надо хоть
стаканчик - хмель горе жидит, боль размягчает.
- Спасибо, не могу я сейчас.
- А вы через "не могу", потому, что надо... Я знаю, что вам горько
сейчас, уважали вы его сильно. Да и он вас любил заимно. Я знаю, говорил он
о вас часто. Я ведь соседка, к покойнику Николай Иванычу часто ходила,
последние-то годы Лара редко с Москвы наезжала, считай, бобылем он проживал,
а меня Дуся зовут - слышали от него, наверное?
- Слышал, - кивнул я. Не мог я вспомнить никаких разговоров о Дусе, но
огорчать ее не хотелось.
А она, обрадованная найденной между нами человеческой ниточке,
продолжала ухаживать за мной.
- Вы рюмочку выпейте и закусите салом, гляньте, сало какое - в Москве
такое не сыщешь, розовое, мясное, с "любовиночкой"...
Галя, сидевшая рядом с Ларисой, уже подружилась с ней на весь остаток
жизни, утешала ее, опекала, обнимала за плечи, чего-то шептала на ухо -
видимо, учила жить. Галя выступала в своей коронной роли - помогала людям,
сострадала и соучаствовала не в празднике, не в победах и успехах, это-то
каждый холявщик горазд, а протягивала свою твердую руку помощи и поддержки в
беде и горе Надежную руку, не сомневающуюся в своей необходимости. И так она
была поглощена своим участием в чужой беде, что не приходило в голову
взглянуть на Ларкино лицо - слепое, плоское мертвое.
В комнате было очень душно. Толстый человек напротив меня достал
кожаный портсигарчик и постукивал нетерпеливо по столу не решаясь закурить
здесь и не зная удобно ли уже встать из-за стола. Удивительно было видеть на
этом огромном торсе розовое детское лицо в круглых очках.
Полнокровное лицо взрослого старшеклассника туманилось выражением
неуверенности застенчивой робости сомнением в праве на какой-нибудь
самостоятельный поступок. Сквозь круглые стекляшки бифокальных очков
выглядывали время от времени растерянные глаза с молчаливым вопросом почти
просьбой вам будет необидно, если я скажу? Я вас не побеспокою своим
поступком?
Справа на него наседала, все время, что-то объясняла и поучала крупная
белая женщина похожая на говорящую лошадь. Она, что-то требовала от него
уговаривала доказывала, а он вяло отбивался я слышал его тягучий чуть
гундосый голос:
- Фатит... Екатерина Сергеевна... от-то... фатит... я все сам знаю...
для учителя это необходимо, как флеб насущный... от-то... значит...
Екатерина Сергеевна... от-то...
Мне отмщение и аз воздам. Я должен восстановить, реставрировать
воспроизвести смертоубийственную конструкцию. Дело в том, что я