"Лорен Вайсбергер. Дьявол носит 'Прада' " - читать интересную книгу автора

полагала, что этого достаточно. "Не могут же они принять меня или отказать,
ориентируясь только на то, как я одета", - помнится, думала я тогда. Похоже,
я была едва в состоянии Соображать.
Я пришла к одиннадцати часам, точно в назначенное время, и не
чувствовала никакого волнения, пока не натолкнулась на вереницу длинноногих,
неимоверно стройных девиц, ожидавших лифта. (Ох уж эти лифты!) "Глубокий
вдох, потом выдох, - напомнила я себе. - Ты сумеешь. У тебя все получится".
"Да, разумеется, я бы хотела работать в журнале "Отклик". Безусловно,
"На слуху" мне вполне подходит. О, что вы сказали? Мне предстоит выбрать? В
таком случае мне нужны сутки, чтобы обдумать ваше предложение и приглашение
от журнала "Ваш дом". Восхитительно!"
Спустя некоторое время я прикрепила довольно непритязательную
"гостевую" карточку к моему довольно непритязательному псевдокостюму (я не
скоро узнала, что люди осведомленные просто наклеивают эти карточки на свои
кейсы или вообще тут же их выбрасывают, и только растяпы-неудачники на самом
деле носят их). После этого я направилась к лифтам. А потом... я вошла
внутрь. Все выше, выше и выше, пронзая пространство и время, возносясь к
вершинам безграничной сексуальности, стремилась я... в отдел кадров.
Во время этого бесшумного перелета я позволила себе немного
расслабиться. Насыщенный аромат духов смешивался в этих лифтах с запахом
дорогой кожи, и это создавало в них почти эротическую атмосферу. Мы
скользили между этажами, останавливаясь, чтобы дать выйти красоткам из
"Шика", "Мантры", "На слуху" и "Кокетки". Двери раскрывались почтительно,
без единого звука, и я видела белоснежные приемные. На шикарную, простых и
благородных линий мебель было страшно присесть; казалось, что стоит
кому-нибудь - не дай Бог! - плюнуть, как она в ужасе закричит. На стенах при
входе чернели названия журналов, и каждая надпись была легкоузнаваема.
Внутренние помещения редакций прятались за массивными дверями из матового
стекла. Это были названия, знакомые каждому американцу, но никому из
американцев и в голову бы не пришло, что все это вертится, крутится, варится
под крышкой одного гигантского котла.
Признаться, самое впечатляющее, чем мне до сих пор приходилось
заниматься, - это торговать мороженым, однако я достаточно наслушалась
рассказов друзей, уже получивших работу, и знала, что настоящая деловая
жизнь - нечто совсем иное. Здесь не было отвратительных флюоресцентных ламп
и ковровых покрытий, на которых не видна грязь. Вместо вечно неряшливых
секретарш всем заправляли элегантно одетые ухоженные девочки с высокими
скулами. И в помине не было извечных офисных принадлежностей - органайзеров,
корзин для мусора, книг, - их просто не существовало. Я во все глаза
смотрела на пролетающее мимо меня белое великолепие, пока - через шесть
этажей - не услышала голоса.
- Она. Просто. Стерва. Ну не могу я с ней больше. А кто смог бы? Нет,
правда, ну кто такое вынесет? - свистящим шепотом говорила девушка двадцати
с небольшим в юбке из змеиной кожи и маечке с глубоким вырезом, больше
подходившей для отвязной вечеринки в "Лотосе", чем для офиса (тем более
зимой).
- Я знаю. Зна-а-аю. Ты и не представляешь, что мне пришлось вынести в
последние шесть месяцев. Ну конечно, она стерва. Да еще у нее такой ужасный
вкус, - согласилась ее подруга, энергично тряся очаровательными кудряшками.
К счастью, я уже приехала, и дверь лифта мягко отворилась. Интересно,