"Роже Вайян. Бомаск" - читать интересную книгу автора

начинались серьезные схватки. На сей раз враг, видимо, решил вести бой на
совсем иной подоплеке.
Маргарита, работавшая на соседнем станке, замурлыкала: "Когда любовь
волнует кровь..."
Пьеретта подумала, что Филипп Летурно, должно быть, только что встал и
лишь сейчас явился в контору.
Она остановила станок. Секретарша направилась к выходу, повторив еще
раз:
- К самому директору по кадрам... немедленно.
- Дать тебе губную помаду? - спросила Маргарита, стараясь перекричать
грохот станков.
Глаза у нее возбужденно блестели. "А ведь и в самом деле начинается,
как в "Признаниях"!" - подумала Пьеретта; она знала, что ее подружка
прилежная читательница этого журнала. На мгновение Пьеретте подумалось, не
придется ли ей защищать свое достоинство женщины и работницы. Но она не
испытывала никакого беспокойства; вчера на балу она разглядела Филиппа
Летурно, и он не внушал ей ни малейшего страха.
Здание конторы, находившееся в самом центре Клюзо, стояло напротив
ворот фабрики, отделенное от нее неширокой площадью, и представляло собой
весьма красивое строение из тесаного камня; приезжие нередко принимали его
за городскую ратушу. Они не очень ошибались: с 1818 года, то есть со
времени основания фабрики, и до 1934 года мэром города всегда бывал или
сам фабрикант, или директор фабрики.
Около крыльца конторы резко запахло хлоркой, которую употребляли для
дезинфекции; этот едкий запах связывался у Пьеретты с воспоминанием о том
дне, когда она впервые, робея и волнуясь, явилась сюда в качестве рабочей
делегатки. Да нет, это шло еще с детских лет. Ведь если рабочие говорили:
"Надо идти в контору", значит, дело касалось очень важных вопросов:
увольнения, готовящегося сокращения, хлопот о пособии, просьбы о выдаче
вперед заработной платы; приходили сюда с протестом - такого бунтовщика
обязательно заносили в черный список.
В нижнем этаже помещались бухгалтерия и касса. В первые годы работы на
фабрике Пьеретте было неловко и даже стыдно стоять в очереди "за
получкой", как будто она делала что-то нехорошее, продавала себя; чувство
это совершенно исчезло, как только она стала активисткой в профсоюзе;
теперь, когда она приходила на фабрику, у нее уже не было ощущения, что
она продает свое время, свою жизнь, все свое существо, - нет, она шла
туда, как на битву. У окошечка кассы она тщательно проверяла ведомость и
расписывалась твердым и четким почерком.
Она быстро поднялась по каменной лестнице. На этот раз она не
испытывала никакой тревоги, скорее была заинтригована и посмеивалась в
душе. Она отворила дверь с матовым стеклом, на котором белыми эмалевыми
буквами было написано: "Управление кадров", а ниже: "Входите без стука". В
комнате стрекотала пишущая машинка, на которой печатала секретарша. В
глубине, спиной к окну, сидел за письменным столом Нобле. Пьеретта
направилась к нему.
- Вызывали меня? - спросила она.
Нобле вскинул на нее глаза и снова принялся писать.
Пьеретта сказала:
- Я пришла.