"Роже Вайян. Бомаск" - читать интересную книгу автора

времен, когда хозяином фабрики был ваш дед... Помните, вас поразило, какая
там тишина? Никто голосу не подаст. Станки смазаны отлично и только
чуть-чуть пощелкивают. Помните, вы мне еще тогда сказали: "Прямо как в
церкви". И вот мы, знаете ли, поостереглись переводить туда Пьеретту
Амабль. Хорошо, если она покорится тамошним порядкам, а что как она
перемутит всех своих товарок по работе? Я высказался за осторожность.
Лучше с огнем не шутить. Так что мадам Амабль осталась в своем цехе.
- She is tough [она упрямая (англ.)], - сказала Натали. - Крепкая. Она
мне нравится.
- Когда Пьеретта Амабль узнала, что ее муж время от времени приходит
потолковать со мной, она захлопнула дверь перед его носом, заперлась и
выбросила его пожитки в окно. Она всполошила всех красных в Клюзо, и
бедняге пришлось уехать подальше отсюда.
- Интересно бы с ней познакомиться, - сказал Филипп.
Нобле, очевидно прекрасно знавший повадки хозяев в отношении красивых
работниц, внимательно поглядел на молодого директора, но из благоразумия
промолчал.
- Что ж, - проговорил он наконец, - надо знать своих врагов. Ваш
дедушка на днях говорил мне, что, по его мнению, у нас во всем
департаменте нет такого опасного врага, как эта молодая женщина.
Филипп наклонился к Нобле.
- "У нас"? - резко сказал он. - Почему дед всегда говорит "у нас"? Ведь
его давно отставили от дел. Чего ж он суется?
- Ваш дедушка принимает близко к сердцу все, что касается фабрики.
- АПТО украло у нас фабрику, - сказал Филипп. - Деду следовало бы
дружить со всеми недругами АПТО.
- Браво! - воскликнула Натали. - Не стесняйся, излей свою наболевшую
душу господину галерному надсмотрщику.
Нобле немного отодвинул свой стул, желая показать, что он разговаривает
только с одним Филиппом.
- Господин Летурно, - сказал он, - вы еще очень молоды и не знаете
важных событий в истории фабрики. В тысяча девятьсот двадцать четвертом
году у нас была долгая и ужасная забастовка. Она весь город довела до
нищеты. Ваш дедушка был оскорблен поведением своих рабочих, и, как только
забастовка кончилась, он тут же уступил фабрику АПТО, а сам отошел от дел.
- Вот здорово! - сказала Натали. - Врет и сам себе верит, совсем как
твоя мать, Филипп.
- Бросьте, Нобле, - сердито оборвал его Филипп. - Вы прекрасно знаете,
что после забастовки двадцать четвертого года дед не мог заплатить в срок
по векселям, АПТО этим воспользовалось и задушило его.
- При участии мамаши Филиппа, - спокойно добавила Бернарда.
- Которая потом вышла за моего отца, - продолжала Натали. - Так что
теперь АПТО - это я!
- Хвастунья! - проворчала Бернарда.
- Ну конечно, АПТО - это я. Хотите, приведу доказательство? А почему
же, скажите, пожалуйста, я всегда за всех плачу?
Бернарда наклонилась к Нобле и, показывая пальцем на Натали, прошипела:
- Сразу сказалась еврейка.
Нобле отодвинул свой стул.
- Я не желаю ничего знать о личных делах моих хозяев.