"Роже Вайян. 325 000 франков [H]" - читать интересную книгу автора

подскакивающий, как мячик, если бросить его на пол. Мари-Жанна
продемонстрировала эти его свойства Корделии, потом заговорила о разных
сортах клея для пластмассы.
- Бензол и ацетон - это яды, - сказала она.
У работниц цеха, где работала ее мать, появлялась вдруг сыпь, потом
экзема проходила, но кожа приобретала свинцовый цвет. А вскоре после того,
как начали применять какой-то новый химический препарат, у многих женщин
стали портиться зубы.
- Это не для меня, - сказала Мари-Жанна.
В голосе у нее иногда появлялись нежные интонации, например когда она
сказала во время гонок: "Как я рада, что Бюзар не виноват" или даже когда
попросила Корделию: "Зайдемте ко мне", потом внезапно голос ее становился
жестким, сухим, как вот сейчас, когда она произнесла: "Это не для меня",
будто мертвую ветку отсекла.
Мари-Жанна проявила настойчивость в своем стремлении стать белошвейкой
в городе, лишенном старых традиций, где женщины носят трикотажные
комбинации и нейлоновые трусики. Но без работы Мари-Жанна не сидела:
несколько жен бывших ремесленников, ставших промышленниками после
изобретения пресса для литья под давлением и внезапно разбогатевших,
поверили журналу "Плезир де Франс", что женщина, которая носит белье
ручной работы, доказывает, что наделена превосходным вкусом. Мари-Жанна
прославилась своей ажурной вышивкой. Все это она изложила Корделии и дала
подробный отчет о своем заработке.
Буржуазия относится к деньгам как к чему-то священному, что нужно
скрывать, подобно менструациям, о которых все время думают и никогда не
говорят. Мари-Жанна прямодушна, черта, свойственная теперь только людям из
народа. Она совершенно откровенно рассказала Корделии, которая впервые
была у нее в доме, о своем заработке и о своей личной жизни.
Исходя из того, сколько времени у нее уходит на каждую вещь, она
подсчитала, что зарабатывает около ста франков в час; другими словами, не
намного меньше, чем ей платили бы на фабрике. Она проводила за рукоделием
по десять часов в день, но зато не работала ни в воскресенье, ни в
понедельник в тех случаях, когда накануне поздно возвращалась с танцев. В
общей сложности она зарабатывала тысяч двадцать пять в месяц. Ее мать
приносила домой столько же. Жили они вдвоем, отца придавило прессом,
штамповавшим целлулоидные изделия.
- Мы ни в чем себе не отказываем, - сказала Мари-Жанна.
У них были даже небольшие сбережения.
- Хотите пьяных вишен?
- С удовольствием, - согласилась Корделия.
Мари-Жанна постелила на стол вышитую скатерку, на скатерку поставила
подносик из бледно-голубого металла, а на подносик ликерные рюмки с
наперсток величиной.
За банкой с вишнями она вышла на кухню. Барак состоит из двух комнат: в
одной живет Мари-Жанна, в другой - ее мать, между ними помещается кухня.
Вход в квартиру через кухню.
Мари-Жанна вынимала вишни ложечкой. В каждую рюмку помещалось только
три ягодки.
Немного погодя Мари-Жанна предложит:
- Хотите еще вишен?