"Децим Юний Ювенал. Сатиры." - читать интересную книгу автора

Как у фригийцев - излишнюю плоть отрезать ножами?
Гракх в приданое дал четыреста тысяч сестерций
За трубачом (если только последний не был горнистом);
Вот договор заключен. "В добрый час!" - им сказали, и гости
120 Сели за стол пировать, молодая - на лоне у мужа...
Вы - благородные, цензор нам нужен иль, может, гаруспик?
Что ж, содрогнулись бы вы и сочли бы за большее чудо,
Если б теленка жена родила, а ягненка - корова?
Вот в позументах и в платье до пят, в покрывале огнистом -
Тот, кто носил на священном ремне всю тяжесть святыни
И под щитами скакал и потел. Откуда же, Ромул,
Рима отец, нечестье такое в пастушеском роде?
Что за крапива, о Марс-Градив, зажгла твоих внуков?
Вот за мужчину выходит богатый и знатный мужчина, -
130 Шлемом ты не трясешь, по земле не ударишь копьем ты,
Даже не скажешь отцу? Так уйди и покинь этот округ
Марсова поля, раз ты пренебрег им. - "Мне завтра с восходом
Солнца нужно исполнить дела в долине Квирина".
- "Что ж за причина для дел?"- "Не спрашивай: замуж выходит
Друг, и не всех приглашал". - Дожить бы нам только: уж будет,
Будет все это твориться при всех, занесется и в книги;
Женам-невестам меж тем угрожает ужасная пытка -
Больше не смогут рожать и, рожая, удерживать мужа.
К счастью, природа душе не дает еще права над телом:
140 Эти "супруги" детей не оставят, и им не поможет
Толстая бабка-лидийка с ее пузырьками и мазью
Или удар по рукам от проворно бегущих луперков.
Гаже, чем это, - трезубец одетого в тунику Гракха:
Он - гладиатор - пустился бежать посредине арены.
Он - родовитее Капитолинов, знатнее Марцеллов,
Выше потомков и Павла и Катула, Фабиев старше,
Зрителей всех на почетных местах у самой арены,
Вплоть до того, кто устраивал сам эти игры для Гракха.
Что преисподняя есть, существуют какие-то маны,
150 Шест Харона и черные жабы в пучине стигийской,
Возит единственный челн столько тысяч людей через реку, -
В это поверят лишь дети, еще не платившие в банях.
Ты же серьезно представь, что чувствует Курий покойный,
Два Сципиона, что чуют Фабриций и маны Камилла,
Фабии с их легионом кремерским и павшие в Каннах
Юноши, души погибших в боях, - всякий раз, что отсюда
К ним прибывает такая вот тень? - Очищения жаждут,
Если бы с факелом серы им дали и влажного лавра.
Жалкими входим гуда мы! Простерли оружие, правда,
160 Мы за Юверны брега, за Оркады, что взяты недавно,
И за британцев - в страну, где совсем мимолетные ночи.
Те, кого мы победили, не делают вовсе того, что
Ныне творит народ-победитель в столице; однако
Ходит молва, что один армянин Залак - развращенней
Всех вместе взятых эфебов: живет, мол, с влюбленным трибуном.