"Анатолий Уткин. Единственная сверхдержава" - читать интересную книгу автора

компаниям, близкий американским ценностям, увековечивающий статус Америки
как единственной сверхдержавы". Уже создается блистательная проекция.
"Франция владела семнадцатым столетием, Британия - девятнадцатым, а
Америка,- пишет главный редактор журнала "Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт" М.
Закерман,- двадцатым. И будет владеть и двадцать первым веком".

Обычно аналогия с блистательными и всемогущими римлянами и британцами
бывает лестной. Но не в данном случае. История при анализе американского
имперского подъема едва ли будет хорошей советчицей - такой степени
преобладания одной страны над окружающим миром не существовало со времен
античного Рима. Параллели с подъемом Франции (конца семнадцатого и начала
девятнадцатого веков) и Британии в девятнадцатом веке "хромают" в том плане,
что обе эти страны были все же частью единой европейской констелляции сил.
Париж и Лондон были первыми среди равных. Чего о современном Вашингтоне не
скажешь - даже совокупная мощь потенциальных конкурентов не дает
потенциальным конкурентам шансов равного противостояния. Ч. Краутхаммер
имеет все основания утверждать, что "в грядущие поколения возможно и
появятся великие державы, равные Соединенным Штатам. Но не сейчас. Не в эти
десятилетия. Мы переживаем момент однополярности". Дождавшиеся своего часа
сторонники имперской внешней политики полагают, что Америка должна вести
себя как активный гегемон в силу двух главных соображений: 1) она может себе
это позволить; 2) если Вашингтон не обратится к силовым методам и не навяжет
свое представление о международном порядке, тогда воспрянут соперники и
Америке не избежать судьбы постепенной маргинализации.

Идеологи гегемонии органически не выносят критики "единоначалия": со
времен Геродота однополярность в мире приносила не только печали, но и
порядок, своего рода справедливость, сдерживание разрушительных сил. Не
стоит казнить себя. "Соединенные Штаты, - убеждает М. Гленнон, - делают то,
что делала бы любая держава в сходных обстоятельствах - ставят собственные
национальные интересы выше неясно очерченных "коллективных" интересов, когда
эти интересы сталкиваются между собой; они делают это с меньшим лицемерием и
с более очевидным успехом... В реальном мире нации защищают прежде всего
свои собственные интересы". Действовать во имя неких абстрактных общих
интересов - будь то интересы Запада или всеобщее братство людей - просто
иррационально. Не следует гоняться за химерами, следует хранить и защищать
свои собственные национальные интересы. В международной системе, где жизнь
жестока, грязна и коротка, ставить предполагаемые коллективные интересы над
конкретными национальными интересами могут лишь сумасброды, погрязшие в
иррациональности.

И что дурного в слове гегемон? По-гречески это просто лидер.
Однополярность гарантирует мир от неожиданных взрывов насилия,
регламентирует прогресс, обеспечивает стабильность. В самой Америке
понимание уникальности момента и несказанных американских возможностей стало
всеобщим. Вашингтон ощутил себя подлинной столицей мира, имеющей свое
видение оптимальной структуры мира и свое предназначение осуществлять эту
миссию.

Как пишут американские политологи Дж. Чейз и Н. Ризопулос, "имперская