"Познавший кровь" - читать интересную книгу автора (Алейников Кирилл)

ГЛАВА VI

Я покинул отделение милиции около восьми часов утра. Было уже светло, горожане торопились на работу: пешком, на личных авто, в общественном транспорте. Гудели машины, создавая привычный и неотъемлемый для города звуковой фон; в опадающей листве деревьев шелестел прохладный, если не сказать холодный, ветер. Я ощутил бы боль от лучей солнца, но на счастье в это хмурое утро небо было затянуто серыми бесформенными облаками. Тем не менее я вынул из кармана солнцезащитные очки и надел их.

Сначала я хотел добраться до больницы, в которую увезли Макса. Я уже направился к дороге ловить такси, но ужасный спазм сломал меня пополам и чуть не бросил на асфальт. Я стиснул зубы, не давая стону покинуть глотку, и опасливо оглядел тротуар. Люди, казалось, даже не заметили моего недомогания, не смотрели на меня и продолжали торопиться по своим людским делам.

Правильно, ведь они не вампиры, которых начинает одолевать голод.

Я решил не подвергать себя и кого бы то ни было опасности и первым делом поехать домой, где в холодильнике стояла бутылка с человеческой кровью. Такой вкусной, вязкой, полезной человеческой кровью. Можно даже разогреть ее в кастрюльке, чтобы напоминала свежую… Хотя… выпью так, холодную. Как сок. Томатный…

— Садись!

Я тряхнул головой, думая, что вижу наваждение. Но из открытой двери какого#8209;то джипа высунулась голова Светы. Она манила меня рукой.

— Садись же! Ты начинаешь терять контроль!

Я не стал спорить, быстро прыгнул на заднее сиденье и только теперь испустил тяжелый стон:

— Что со мной?

— Будто не догадываешься! — резко ответила Света. Она сидела на месте водителя, и когда я оказался в машине, включила скорость и выехала на проспект. — Ты захотел кровушки!

— Я… Господи, голод пришел так внезапно!

— Вначале всегда так бывает, — со знанием дела сказала девушка. — Ты чувствуешь себя плохо, пытаешься проглотить какие#8209;то таблетки, микстурки. Приляжешь, думая, что недомогание пройдет. А потом обнаруживаешь себя склонившимся над жертвой и сосущим кровь. Пока еще твое тело и твой разум пытаются побороть вирус вампиризма, но темная сторона берет верх.

— Мне не протянуть даже полгода, — прохрипел я.

Света ничего не ответила.

Я полусидел#8209;полулежал, перед глазами плыли какие#8209;то пятна, слух улавливал непонятные голоса. Видать, девушка права: голод начинает одолевать меня. Я едва ли способен связно мыслить, едва ли смогу остановиться перед страшным поступком, мне так необходимо единственное лекарство, могущее помочь…

— Крови!

Слово, сказанное мною, не имело ничего общего с человеческой речью. Я рычал, бился в конвульсиях, из глаз лились крупные слезы. Я в очередной раз прокусил себе нижнюю губу и старался утолить голод собственной кровью, но она не помогала. Когда хочется пить, то бесполезно сглатывать слюну.

Я, наконец, перевел свое внимание на Свету. Черт, что мешает мне сейчас же впиться в ее шею? Отогнуть воротник, повернуть ее голову и впиться в плоть. Кажется, я слышал биение ее сердца, видел артерию на шее. О, кровь молодой девушки звала меня сильно! Главное, сделать все быстро, чтобы она не успела достать свои большие серебряные пистолеты.

Я всем существом потянулся к охотнице, протянул руки, чтобы схватить ее, но машина резко остановилась.

— Жди здесь! — приказала она и хлопнула дверью, после чего щелкнули запоры центрального замка.

Я почти невидящим взглядом окинул двор, в котором мы стояли, и узнал свой подъезд. Затем я подергал ручку двери, но не смог освободиться. Я толкнул дверь плечом, затем несколько раз ударил по стеклу. Стекло пошло мелкими трещинками, но не разбилось.

И тогда я по#8209;настоящему озверел. Я стал биться в салоне джипа как освирепевший лев в маленькой клетке. Я бросался на двери, стучал по стеклам, пинал потолок, но не мог вырваться на свободу. Я рычал и выл, исходил слюной, смешанной с собственной кровью, я почти перестал контролировать свои органы чувств.

Светлана появилась также внезапно, как и ушла. Она отворила заднюю дверь, и тут же я, приложив все усилия, набросился на нее. Я пушечным ядром вылетел из автомобиля, схватил девушку и вместе с ней влетел в подъезд, рухнув на ступени. Я оскалился, поднимая верхнюю губу и обнажая страшные длинные клыки, прорычал что#8209;то нечленораздельное и уже приготовился нанести тот последний удар, который наносят вампиры своей жертве…

…Но жертва резким движением вставила мне в рот стеклянную бутыль, потом быстро перевернула меня и заставила пить. Я пил так быстро как только мог, что даже захлебывался. Но времени прочищать легкие не было, и я жадно глотал бесценную темную жидкость, глотал и урчал, как леопард, пожирающий только что убитую антилопу. Бесконечное блаженство наполняло каждую мою прокаженную клеточку, тепло разливалось по сосудам.

Я выпил всю кровь до последней капли и уже чувствовал себя гораздо лучше. Можно сказать, я вновь был человеком.

— Слезь… с меня! — Теперь я начал кашлять, потому что кровь залилась мне в трахею и бронхи. Возможно, что прошла и глубже.

Светлана стала подниматься, и тут же распахнулись створки лифта. Вышла девочка лет двенадцати — соседка по подъезду, я даже не знаю как ее зовут, — сделала несколько шагов в нашу сторону и остановилась как вкопанная. Большими глазами, наполненными ужаса, она смотрела, как на ступенях валяются два человека в черных плащах: мужчина и женщина; как женщина поднялась и стала виновато отряхиваться, пряча за спиной какую#8209;то бутылку, а мужчина с залитым кровью лицом поднялся следом. Девочка, наверное, шла в школу на занятия.

Мы с охотницей быстро выскочили на улицу и сели в машину. Я, отдуваясь от невероятного напряжения, со страхом рассматривал стекла автомобиля: ни одно из них, включая заднее, не было целым. Все стекла покрылись мелкой сеткой трещин, сквозь которые едва ли можно было что#8209;то рассмотреть. И крыша показалась мне немного выгнутой наружу.

— Теперь ты понимаешь, что такое настоящий голод. Вампиры стараются не доводить дело до аффекта и питаются заранее, но ты, естественно, такого позволить не мог.

— Девочку… жалко, — как мог отчетливее сказал я.

— Да ну! — махнула Света. — Подумаешь, бичи напились с утра пораньше да расквасили друг другу носы.

— Бичи в кожаных плащах, — возразил я. — И она могла заметить пистолеты.

Светлана перестала улыбаться, с грустью посмотрела на развороченную панель приборов и хлопнула по рулю:

— Хватит о девочке. Давай лучше о тебе поговорим.

Я не ответил.

— Я знаю, что ты каждую ночь покидаешь квартиру и по крыше пытаешься уйти незамеченным. Я знаю, что ты каждую ночь бываешь в клубе «Носферату» — притоне для городских вампиров. Иногда вместе с тобой бывает и твой приятель Турин. Объясни, зачем ты туда ездишь?

— Приятная атмосфера, хорошая музыка, общительные люди, — попытался я пошутить.

— А сегодня ты поехал на Волгоградский проспект ради приятной атмосферы и хорошей музыки? Или, быть может, тебе нужен был конкретный человек?

Я посмотрел ей в глаза, надеясь увидеть в них издевку, но Света была абсолютно серьезна.

— Или вампир? — закончила она.

Я горестно вздохнул, открыл бардачок и нашарил в нем пару салфеток. Оттирая лицо, я ответил:

— Почему ты не сказала, что есть способ избавиться от вампиризма?

— Я сразу тебе сказала, что таких способов не существует!

— Неправда. Я читал… в интернете, что есть один.

Она сделалась еще более хмурой.

— В Интернете он читал. И какой же способ?

— Убить инициировавшего тебя вампира и выпить его кровь.

Я закончил первичную очистку физиономии и открыто посмотрел на девушку. Она, в свою очередь, смотрела на меня, и ее лицо приобретало все более задумчивое выражение.

— Этот способ — всего лишь миф, — наконец ответила она.

— Вампиры тоже когда#8209;то были всего лишь мифом для меня.

— Ты не понимаешь, — поспешила она возразить. — Способ, о котором ты узнал, существует лишь теоретически. На практике человеку, обращенному в вампира, невозможно выпить кровь другого вампира!

— Почему же? Неужто она настолько противная?

— Представь, что тебя заставят выпить банку концентрированной кислоты.

Я содрогнулся, потому что невольно представил себе это. Должно быть, в самом деле очень неприятно пить кислоту.

— Кровь другого вампира — та же кислота.

— Но почему? Я же могу пить собственную кровь! — Кончиком языка я ощущал рваные раны с внутренней стороны нижней губы и щек. Они до сих пор кровоточили.

— Потому что дело здесь не только в биологии и прочих науках! Есть еще определенные уровни энергии, темной и светлой, плохой и хорошей! Я же пыталась тебе объяснять! Если бы ты стал оборотнем — тогда другое дело.

— Тогда с какой стати кому#8209;то надо было вывешивать такую информацию?

— Вампир может выпить кровь другого вампира, если он истинный, древний, пришедший в Срединный мир из Преисподней. Если этот вампир — чистокровный демон. А ты всего лишь обращенный в вампира, как и тот, кто тебя укусил.

— Ты знаешь даже, что это был он? — Настала моя очередь хмуриться. Утро выдалось скверным, хотя для меня оно было вечером.

— Я знаю о тебе столько, сколько нужно. У меня даже ключи от твоей квартиры есть.

Мне захотелось курить. Наверное, тело еще помнило старые привычки. Немного приоткрыв стекло, я втянул влажный и холодный воздух с улицы, навсегда пропахший бензиновыми выхлопами. Потом кое#8209;как смог включить разбитую магнитолу и настроил ее на незнакомую волну. Под мощные электрогитары мужской вопль с надрывом выдавал:

Я отвесил магнитоле мощный удар, и она замолчала. Надеюсь, навсегда. После продолжительного молчания я тихо спросил:

— Что ты хочешь от меня?

Светлана долго не говорила ни слова. Затем также тихо ответила:

— Помощи. Ты нужен нам для борьбы с вампирами в городе.

Не знаю, сколько сил осталось во мне после всех последних событий и сколько сил прибавила мне выпитая кровь, но их, во всяком случае, хватило мне на взрыв громкого нервного хохота:

— Что? Ты говоришь, будто я — вампир, легионер Сатаны! — нужен вам, светлым и добрым, для борьбы с силами Зла? Ты в своем уме, Светочка!?

Она осталась спокойной несмотря на издевательскую интонацию в моем голосе.

— Нам давно нужен кто#8209;то, кто сможет ударить по вампирам изнутри, — сказала она. — Кто сможет войти в их доверие, добиться расположения главных и принести всю нужную нам информацию. А потом помочь в уничтожении гнезда.

Я согнулся пополам от нового приступа смеха. Что говорить, я очень веселый человек, раз при больших нервных потрясениях не могу справиться с хохотом. Вернее, конечно же, я вампир…

— Тебе при этом не причинят никакого вреда, — добавила Света.

— Ну естественно! Если только вампиры не увидят во мне крысу и не вздернут на виселице. Или кол вобьют в задницу, чтоб мне приятнее было! Знаешь, я по случаю анекдот вспомнил: сидят, короче, на лавочке два человека, и один другому передает пакет, говоря: «Я вам отдаю бумаги с секретными материалами своей страны. Получается, я шпион?». А второй ему отвечает, хлопая по плечу: «Нет, дружище, шпион — это я. А ты всего лишь предатель».

— Именно поэтому мы не можем найти подходящую кандидатуру, — с презрением в голосе ответила Света. — Вампиризм меняет не только тело, но и душу. Проходит время, и новообращенный начинает мыслить именно как темное создание, презирает все светлое, ненавидит нас, во главе стола ставит свою собственную кандидатуру. Нельзя свет превратить в тьму, а тьму — в свет.

Я отдышался после очередной истерики, тряхнул головой.

— Положим, вся проблема превращения света в тьму и обратно решается обычной лампочкой. Ты скажи мне, что конкретно будет со мной, если ваша, не сомневаюсь, гениальная операция осуществится?

— Тебя не будут уничтожать вместе с другими вампирами и не будут преследовать. — Затем она добавила: — Какое#8209;то время не будут.

— О! — Я подумал, стоит ли вновь расхохотаться, но решил, что с меня хватит. — Значит, рано или поздно мне все#8209;таки придется столкнуться с охотниками.

— Это война, Сергей.

— Ну конечно… А что с превращением меня обратно в человека?

— О боже, ну почему ты такой тупой! Я ведь несколько раз сказала, что ты никогда не сможешь стать человеком! Никогда! Не существует ни единого способа сделать это!

Видя, как я сник под ее возгласом, она поспешила виновато оправдаться:

— Правила этого мира придуманы не нами. Я бы очень хотела, чтобы существовал способ. Но его нет. Тебе стоит поскорее смириться с этим, Сергей.

Я махнул рукой:

— Ладно, оставим пока эту тему. Теперь меня интересует вопрос питания.

Девушка ответила сразу. Значит, ответ был давно приготовлен, и, вероятно, кем#8209;то другим:

— Пока ты будешь жить рядом с вампирами, тебе разрешат… использовать людей. В разумных пределах, конечно же!

— А после? После завершения операции?

— Этот вопрос мы решим позже.

Я нащупал дверную ручку и отпер дверь. Выходя, через плечо сказал:

— Какое вы, к дьяволу, несете добро, если кидаете простых людей на растерзание зверью.

Перед тем, как захлопнулась дверь, я мог слышать ответ Светланы:

— На войне приходится чем#8209;то жертвовать! Ради большой победы…

Я сплюнул на асфальт — слюна все еще окрашивалась в розовый. Начался мелкий дождик, противный осенний дождик, который никогда не проходит сразу, а затягивается на несколько дней. Подставив каплям лицо, я несколько минут недвижимо простоял так, а потом исчез в полумраке подъезда.

Лампочки я вывернул несколькими днями ранее…

«И выходили они днем из домов своих с кольями и крестами и хотели поймать они Познавшего Кровь. И блуждали они в неведении, ибо не знали, что среди них есть те, кто служит Познавшему и рабы Познавшего прятались среди суетных обывателей и сбивали их с толку и неправильно указывали дорогу, и когда наступала ночь, не успевали они спрятаться под крыши домов своих и слышали посреди леса смех Познавшего Кровь, и приходил Он, и рабы его поклонялись ему. И смеялся он, и сходили с ума люди, а последнему, сохранившему разум, велел Познавший привести самую красивую девушку деревни, ибо велика была их вина перед Познавшим, так как хотели они найти его дневное убежище, иначе, пригрозил Познавший, он придет ночью в деревню и шаги его будут шагами самого Ужаса, касания его будут касаниями Вечности, а глаза его будут глазами Древних, кто спит там, где им раньше приносили жертвы.»[2]

«И выбрали они самую прекрасную девушку деревни и оставили ее там, где Он сказал, и когда ночь спустилась над миром и волки пели Песнь Охоты, пришел Познавший Кровь, и снял он с нее одежды и овладел ее девственным телом, и пил Он ее кровь, и рвал острыми как бритвы ногтями ее белоснежную кожу, острыми клыками жевал ее еще бьющееся сердце, и крики ее разносились над тем местом, где когда то поклонялись Древнему Ужасу.

Услышал спящий глубоко под землей Зверь крики и почувствовал просочившуюся сквозь землю кровь девушки, лишенной девственности страшным и древним обрядом, и проснулся Зверь и поднялся, вздыбив землю под свет Ночного Солнца. И оторвался Познавший Кровь от окровавленного куска мяса, бывшего когда то самой прекрасной девушкой этой местности, и пошел навстречу Древнему Зверю, и улыбался он, и от этой улыбки вяли листья и цветы, и неведомые бездны смотрели из его глаз.

И сразился он со Зверем. Разразилась в ту ночь страшная гроза, и поднялся ветер, перешедший потом в смерч, что выламывал деревья с корнем. И в центре этого вихря бился Познавший Кровь с Древним Зверем, и повалил он Зверя, и стал пить его кровь, насыщаясь неведомой мощью. Отгремела гроза, наступил день, и ушел Познавший Кровь, став еще могущественней, а истерзанный труп девушки получил новую жизнь, так как в нем было семя Познавшего Кровь, и превратилась она в кошмарную тварь, что еще долго пила кровь окрестных людей.»[3]

«И однажды обратил свой взор Познавший Кровь на людей, что воевали. И пришел он в одну из армий, что терпела поражение, и прошел прямо в шатер военачальника, никто не посмел его остановить. Долго смотрел Познавший на обрюзгшее лицо того, кто когда#8209;то правил миром, и думал, что особенного в этой голове, подчинившей себе столько голов. И к утру отвратил он свой взгляд от головы полководца, что лежала на столе, и вышел он к воинам со словами: „Я буду вашим правителем, я приведу вас к победе!“ И повел он свою малочисленную армию на несметное войско, и шел впереди Познавший Кровь, а демоны Бездны смеялись вместе с ним. И прошел он сквозь вражеское войско как нож сквозь масло, и разрывал он воинов голыми руками, и рвал их клыками и пил их кровь, что ручьями текла в этот день. И его воины воодушевившись, пошли за познавшим и рассеяли вражеское войско, и многие по его примеру пили кровь и ели сырое свежее человеческое мясо. С удивлением поняли они, что это придало им сил, и восславили они Познавшего, а он смеялся смехом безумца, который познал суть разума. И повел он их дальше, и брали они штурмом города, и реки крови текли по улицам, где воины Познавшего Кровь утоляли свой голод.

И создал он Великую Империю, его армии покоряли чужие страны. И вот однажды пировал Познавший Кровь в своем тронном зале, когда к нему пришел какой#8209;то старик. Седой старец с безумным взором долго смотрел, как Познавший перегрызает горло юной красавице, как жадно пьет кровь и как отбрасывает ее прочь, насытившись, своим рабам. «Почему твои слуги совокупляются с мертвой девушкой?» — спросил, содрогнувшись, старик. «Таким образом, — ответил Познавший, — они совокупляются с Вечностью». «Я видел много таких обрядов на улицах города, и этот не самый ужасный. Зачем ты сделал это, о, Проклятый? Зачем создал Империю Зла, где люди превратились в демонов. Я видел, как родители пьют кровь своих детей, как дети едят своих братьев и сестер. Неужели ты думаешь, что так они познают Кровь?» «Нет, — ответил Познавший, — я просто показал им, как можно жить другим способом. Ваш мир не менее жесток, но свою жестокость вы прячете внутри. У всех этих людей внутри Зверь, сейчас он просто вышел наружу. Кто ты, старик, что не боишься задавать мне такие вопросы?» «Я пророк, посланец Богов, что ужаснулись твоим деяниям». «Нет! — расхохотался Познавший Кровь, — ты не пророк, ты один из этих Богов, которому просто стало любопытно». И долго смотрел Познавший Кровь в глаза Древнего Бога, пока не рассмеялись они вместе, и от смеха этого содрогнулись небеса. И схватил Древний Бог, которому раньше поклонялись как покровителю добродетели, первую попавшуюся рабыню, и вырвал ее печень, и съел ее, и разломил ее череп и выпил ее мозг, не переставая смеяться, и овладел он затем ею всеми возможными способами. Проделал он такое с несколькими десятками рабынь, а Познавший Кровь сидел напротив и смеялся над своей самой удачной шуткой, над Древним Богом, попавшимся на тот же крючок, что и поклоняющиеся ему люди. И продолжая улыбаться, встал Познавший Кровь и вышел из тронного зала. Покинул Империю, чтобы никогда больше в нее не возвратиться, оставив безумного Бога в безумной земле, ибо не дано им было познать Кровь».[4]

«Однажды шел Познавший Кровь по древним забытым подземельям, куда не смела ступать нога человека, и услышал он стон где#8209;то вдалеке, и еще проплутав немного под мрачными сводами тоннелей, вырытых не людьми, наткнулся он на человека, прикованного к горящей жаровне. Браслеты цепей внутренними шипами впивались ему в руки, тело представляло одну сплошную рану, было непонятно как он жил. „Кто ты?“ — спросил Познавший Кровь. „Я познаю боль, — прохрипел в ответ человек. — Уже тысячу лет корчусь я тут, а мои слуги изобретают, все более изощренные пытки, но самые кошмарные из них я переношу и так и не достигаю просветления. Я не могу пойти по пути познавшего, так как нет мучений, что пробудят Познание во мне“. „Так тебе нужна самая страшная мука, чтобы познать Путь? — усмехнулся Познавший Кровь. — Нет ничего легче! Вот что я тебе скажу: столетия пыток и мучений были напрасны, сейчас я убью тебя, и ты никогда не познаешь, то, что хотел познать“. „Нет!“ — закричал человек и каменное эхо еще долго гуляло под сводами пещеры, но Познавший Кровь приближался, чтобы убить его, и в этот короткий миг лишь на доли секунды, пока рука Познавшего Кровь не отрезала ему голову, человек наконец достиг того, к чему стремился сквозь годы мучений, он Познал Боль и умер с блаженной улыбкой на устах, а Познавший Кровь пошел своей дорогой».[5]

«Однажды, идя ночью по горной тропе, Познавший Кровь, встретил воина, закованного в доспехи с крестом на груди. Увидав Познавшего, воин выхватил меч и приготовился драться. „Кто ты?“ — спросил Познавший Кровь, и холод его слов заставил человека съежиться. „Я из тех, кто убивает твоих детей, о проклятое создание!“ — воскликнул воин и замахнулся мечом. Но сталь лишь скользнула мимо Познавшего. „Чем тебе не угодили мои создания? — спросил Познавший. — Они никому не принесли зла!“ „Не принесли Зла! — воскликнул воин. — «Давай спустимся в деревню, что лежит у подножья этих гор, и ты увидишь, что творят те, кому ты дал власть над кровью“.

И спустились они в деревню и прошли по ее улицам. Кровь покрывала землю и стены домов, обглоданные кости валялись под ногами, вспухшие искалеченные трупы с вырванными кишками, лица, застывшие в немом ужасе, высосанные до последней капли крови младенцы. «Вот что творят твои дети! — вскричал рыцарь. — „И только такие как я хоть как то можем остановить этот кошмар!“ „Но я не вижу ничего предосудительного, — пожал плечами Познавший Кровь. — Они всего лишь идут по пути Познания“. „Но ужасно то, что они сотворили! — сказал воин. — Они порождения Ада!“ „Ад и Рай в твоей душе, — покачал головой Познавший Кровь. — Ты можешь смотреть на мир сквозь призму Рая или сквозь призму Ада. Смотри же сквозь призму Рая“. И Познавший Кровь распял его на стене дома и вспорол живот, и вытащил оттуда кишки рыцаря, и бросил их на землю, переломал он ему хребет и руки и ноги, а рыцарь, смотрящий на все это сквозь райские кущи, лишь улыбался блаженству, что испытывал впервые в жизни. „Видишь? — сказал Познавший, — ты смотрел сквозь Рай, а теперь смотри сквозь Ад!“ И сотворил Познавший волшбу, и зажили раны рыцаря, сросся хребет, и затянулась рана в брюхе, и зажили все прочие раны, и ушел Познавший. Но не было конца кошмарным мукам рыцаря, ибо видел он все через Ад, и хоть был здоров, катался он в муках по земле, не находя успокоения боли, которой нет названия.

Долго искал он Познавшего Кровь и нашел его, и попросил сделать его последним рабом, только бы не испытывать мук. «Ты говорил об Аде, — молвил Познавший, — не зная его. Ад и Рай в твоей душе». И снова Познавший заставил рыцаря видеть через Рай, и возрадовался тот, и спустился с гор в ближайшую деревушку проповедовать людям приобретенное знание, и лилась кровь и вспарывались животы, и ломались кости, ибо такова была проповедь рыцаря, некогда давшего клятву бороться с порождениями Ада».[6]

Я отбросил распечатанные листы в сторону и устало провел ладонями по лицу. Света сидела напротив меня в кресле.

— Это очень интересно, но совершенно бесполезно. — Я на миг вспомнил о новой бутылке с кровью, которую принесла мне охотница. Бутылка стояла в холодильнике рядом с продуктами и манила к себе, но я решил держаться до последнего. — Что это?

— Отрывки из апокрифического евангелия от Ламии. Пострашнее Апокалипсиса будет. Некоторые вампиры считают это евангелие своей библией.

— Библия вампиров?

— Именно. И я принесла тебе ее отрывки, чтобы показать истинное происхождение вурдалаков. Первый из них был создан Дьяволом и до сих пор гуляет где#8209;то по земле. Инициированные им люди — высшие вампиры, способные на самые разные ужасы. Даже факт того, что они пьют кровь, меркнет по сравнению с их прочими злодеяниями. Высшие вампиры, естественно, сколотили себе армию из вампиров послабее, к каковым относишься и ты. Вампиры — порождения зла, и если в тебе осталось хоть что#8209;то человеческое, ты поможешь нам.

В последнее время я стал замечать, что при разговоре с охотницей мышцы моего лица невольно сокращаются, производя хищную ухмылку, сквозящую скепсисом. Наверное, это дурной знак?

— Какие же вы все таки ненормальные, — после паузы ответил я, имея ввиду под словом «вы» весь Орден Света. — Предлагаете вампиру вступить в войну против вампиров же!

— Но это война против Сатаны! Ты должен понимать, что Сатана — это главный источник зла!

— Я это понимаю, конечно! Но давай расставим все на свои места. Во#8209;первых, я являюсь вампиром — подданным этого самого Сатаны, следовательно, Царствие Небесное мне не грозит, как бы я не изворачивался. Стоять перед воротами в Рай я не буду, потому что стою перед прозаической дилеммой: убивать и тем самым поддерживать в себе жизнь либо подохнуть. Дохнуть мне, как любому существу, неохота. Что это значит?

— В Библии написано, что каждый будет осужден или вознагражден за свои деяния. Ты стал вампиром по принуждению, и…

Я не стал слушать, что говорит девушка. Продолжил:

— Во#8209;вторых, будучи подданным Сатаны, я могу постараться выслужиться перед ним. Наверняка это возможно. Наверняка он как#8209;то награждает своих рьяных бойцов. Лучше индейка на столе, чем синица в руках.

— Я бы не советовала тебе пытаться выслужиться…

— В#8209;третьих, — снова продолжил я, бестактно перебив собеседницу, — от твоего предложения дурно пахнет. Мало того, что мне предлагается ввязаться в войну против своих, скажем прямо, собратьев, так выгоды от этого мне не получить! Если бы ты сказала, что сможешь вернуть мне простую человеческую жизнь, беспечную жизнь без знания о потусторонних мирах, я, не колеблясь, согласился б на любую авантюру, сколь опасной она не оказалась. Но в качестве награды я получаю лишь обещание, что «какое#8209;то время меня не будут трогать»! Тебе момент не кажется смешным?

Светлана попыталась сказать что#8209;то в оправдание, но я опять не дал ей возможности высказаться. Поднявшись на ноги, я стал нервно шагать по комнате туда#8209;сюда.

— Я никогда по#8209;настоящему не верил в Бога — каюсь. Это все равно что верить в инопланетян или… или в снежного человека! Пока своими глазами не увидишь — не поверишь. Когда я на собственном опыте убедился в существовании потустороннего, когда не увидел собственного отражения в зеркале, я поверил. И теперь верю во что угодно, в том числе и в Бога. И мне очень больно осознавать, что дорога на небеса для меня закрыта: я не думаю, что за всю свою предыдущую жизнь совершал слишком тяжкие грехи. Грешил как все — в рамках общей испорченности и неполноценности. И теперь, Светочка, мне, как — тем более — существу тьмы, надо хоть как#8209;то побеспокоиться о своем будущем. Умирать не хочу, но иного выбора вы мне не даете: смерть от голода, от серебряной пули или от другого вампира, если раскроется операция. Но хоть что#8209;то я делать должен, ты согласна? Сейчас я задам тебе очень простой и очень плохой вопрос; мое участие в операции целиком и полностью зависит от твоего ответа.

Светлана сделала знак продолжать.

— В случае успешного завершения операции я не должен испытывать проблем ни с питанием, ни с добрыми узурпаторами. У меня будет такая возможность?

Девушка подумала несколько минут, прежде чем ответить. Впрочем, мне не казалось, что она и в самом деле взвешивает мои слова. Наверняка перед разговором со мной ее четко проинструктировали и заранее дали ответы на все вопросы, которые я могу задать…

— Дать тебе людей в качестве пищи мы не имеем права, — наконец ответила она. — Но проблему можно решить: ты будешь убивать плененных нами оборотней и пить их кровь, смешанную с человеческой плазмой. Такая пища малоприятна, но не даст тебе загнуться.

— Великолепно! — всплеснул я руками. Подобного ответа я как раз и ожидал. — Пока я якшаюсь с вампирами, мне можно убивать людей — иначе вся ваша легенда полетит к чертям. Зато в качестве приза мне предлагается до конца дней своих лакать противное пойло из каких#8209;то там оборотней.

Светлана тяжко вздохнула и понурила взгляд:

— В этом#8209;то наша проблема, — печально сказала она. — Мы пробовали завербовать многих вампиров, но безуспешно. Никто не хочет добровольно сотрудничать с нами, потому что не видит выгоды. Нельзя силам Света дать добро на убийство человека — пусть зека, пусть маньяка, пусть садиста — хоть кого. Иначе мы нарушим тот баланс, который сохраняется тысячи лет. Мы ввергнем Срединный мир во тьму, в хаос и зло. Потому что, позволив такое, мы сами станем злом.

Что#8209;то в ее голосе заставило меня смягчиться. Я больше не хотел причинить ей морального вреда и убрал наглое выражение со своего лица. Я вновь сел на диван.

— Мы хотим уничтожить вампиров с одной единственной целью — чтобы не страдали невинные люди, как ты, — продолжила девушка. — Борьба против них ведется по всему миру, ведь вампиризм — болезнь, вирус, проклятье, и наша задача заключается в выведении этой заразы. Больно видеть, как простой человек, не провинившийся ни перед Богом, ни перед самим собой, ни перед кем#8209;то еще падет жертвой вампира. Если бы он погибал после укуса… Но он превращается в упыря, в существо, принадлежащее Сатане, и вынужден жить навязанной ему жизнью. На мой взгляд, самое страшное преступление — это лишение выбора. Каждый должен иметь право выбрать между одним и другим, между злом и добром. Вампиры не дают своим жертвам такого права. И поэтому должны быть истреблены как можно скорее.

Рано или поздно инквизиция доберется и до тебя. Поверь, мое сердце обливается кровью от сознания того, что мы вынуждены находиться в противоборствующих армиях. Но этот мир жесток, и жестоким его сделало зло, порожденное Сатаной. Если в тебе осталась та частичка, которая есть в каждом человеке — частичка Господа, — то ты согласишься помочь нам. Как бы трудно тебе это не было. Каждому воздастся за его деяния, и — я уверена — своим благородным поступком ты искупишь грех, навязанный Тьмой, небеса не отвернутся от тебя, и по праву займешь ты свое место в Актарсисе. Заблудшая душа рано или поздно выйдет к свету, ведь Бог создал мир из света, а не из тьмы.

Я сидел и слушал девушку, плотно сцепив руки в замок. Потом сходил на кухню и вернулся с бутылкой холодной донорской крови. Мои губы были орошены ею, а в глазах горел огонек блаженства. Я выпил все содержимое бутылки, вытерся рукавом.

— Извини, Света, — сказал я холодным голосом. — Теперь жизнь мне дает Тьма. Она стала для меня светом, и она же стала для меня судьей. Я хотел бы помочь тебе, но не могу и не имею права идти против самого себя. Я вампир и, как бы не хотелось этого признавать, — боюсь. Боюсь провиниться перед Сатаной, потому что он стал моим единственным защитником. Какая разница, на чьей ты стороне, главное — оставаться самим собой.

— Но ведь ты не такой! — она вскочила на ноги, щеки ее запылали румянцем, а глаза заблестели. — В тебе говорит тьма, а не настоящий Сергей Суховеев! Все вокруг создано Богом! Все! Сатана хочет лишь уничтожить это!

— Извини, — повторил я. — Я не стану вам помогать.