"Анатолий Уткин. Забытая трагедия: Россия в первой мировой войне " - читать интересную книгу автора

своей отвагой Оснас "дал свободу евреям в России; он дал своей расе
легальную возможность становиться офицерами в русской армии и военно-морском
флоте, прежде им не предоставлявшуюся. Он настолько восхитил русское
правительство, что оно провозгласило право евреев во всей империи
пользоваться всеми гражданскими правами". Напомним, что четверть миллиона
евреев служило в русской армии.
Развивая первоначальный успех, русская армия приближалась к собственно
Австрии, а отдельные казацкие части вошли на венгерскую территорию. "Дела
плохи у австрийцев, - записывает в дневнике генерал Гофман. - Они экономили
на армии в течение двадцати лет и теперь платят за это". 17 октября 1914
года австрийцы в Южной Польше отступили перед напором русских армий. Теперь
Россия могла угрожать даже германскому промышленному району в Силезии.

Марна

В правительстве царила паника. Во главе парижского укрепрайона встал
ветеран 1870 г. Галиени - человек неукротимого любопытства (он постоянно
учил языки и читал книги) и необычной энергии. В правительстве произошли
существенные перемены. Военным министром стал сангвиник Мильеран, министром
иностранных дел - Делькассе, в новый кабинет вошли Аристид Бриан и Александр
Рибо. Униженный Массими пошел капитаном в действующую армию, где до 1918 г.
дослужился до чина бригадного генерала.
Итак, семьдесят французских и пять британских дивизий пытались
остановить германский поток с севера. В сводке германского штаба за 27
августа говорится: "Германские армии с победными боями вступили на
территорию Франции от Камбре до Вогез. Враг, разгромленный на всех участках
фронта, отступает и не может оказать серьезного сопротивления наступающим
германским войскам". 28 августа Клюк ликовал по поводу императорской
благодарности 1-й армии. Пишет француз-очевидец: "Подъехал автомобиль. Из
него вышел офицер с надменной и величественной осанкой. Он прошел вперед
один; офицеры, стоявшие группами перед входом в дом, уступали ему дорогу.
Высокий, важный, с чисто выбритым лицом в шрамах, он бросал по сторонам
жесткие и пугающие взгляды. В правой руке он нес солдатскую винтовку, а
левую руку положил на кобуру револьвера. Он несколько раз повернулся кругом,
ударяя прикладом о землю, и наконец застыл в театральной позе. Никто, как
казалось, не осмеливался к нему приблизиться - он, действительно, вызывал
ужас" {62} . Эти был фон Клюк.
Реальность была несколько прозаичнее. Германские войска проходили от
двадцати до сорока километров в день, ночуя на обочинах дорог, теряя связь с
тылами. Реагируя на усталость войск и "забыв" завещание Шлиффена, немцы
ослабили свое правое крыло, заужая петлю, предназначенную для охвата
французской армии. Главное: немцы нанесли поражение французам, но не сломили
боевой силы их армии. В лице Жофра они нашли человека необычайной стойкости.
В отличие от Людендорфа, Притвица, Самсонова, Мольтке, Френча и Хейга, он не
поддался панике в самых неблагоприятных условиях. Клаузевиц писал по такому
поводу: "Обычные люди приходят в состояние депрессии от ощущения опасности
или навалившейся на них ответственности; если же эти условия придают крылья
уму, укрепляют его, то тогда проявляется необычное величие души". Фош
встретил Жофра 29 августа и изумился: "Удивительное спокойствие". Это было в
те часы, когда Жофр приказывал минировать мосты через Сену и Марну, когда