"Анатолий Уткин. Забытая трагедия: Россия в первой мировой войне " - читать интересную книгу автора

Книга Нокса о русской армии 1914 г. полна восхищения перед ее могучей
боевой силой. Поразительным для Нокса был природный оптимизм солдат и
офицеров, спасавший их в немыслимых ситуациях невероятной по жестокости
войны (о первых же днях которой немецкий генерал Гофман, действовавший в
Восточной Пруссии, записал в дневнике: "Такой войны еще не было и никогда,
вероятно, больше не будет. Она ведется со звериной яростью"). Но Нокс не
близорук: он видит и героизм, и поразительные черты ущербности. Он описывает
"бессмысленные круговые вращения через песчаные поля и грязь", запоздалые
приказы, непростительную слабость в деле организации тылового снабжения,
отсутствие телефонной связи, упорное нежелание допрашивать пленных офицеров,
слабость коммуникаций и слабую, бесконечно слабую организацию войск -
особенно в сравнении с безупречной машиной, управляемой прусскими
офицерами". Б. Такман пишет о "плохой разведке, пренебрежении маскировкой,
разглашении военных тайн, отсутствии быстроты, неповоротливости,
безынициативности и недостатке способных генералов" {10} . Во время
мобилизации русского солдата надо было перебросить в среднем на тысячу
километров - в четыре раза дальше, чем германского солдата.
Слабые стороны русской армии обнаружились довольно быстро. Прежде
всего, они отражали факт бедности основной массы населения России,
неграмотность половины ее населения. Малообразованные солдаты, при всей их
природной храбрости, плохо ориентировались на местности, трудно овладевали
техникой, терялись в сложной обстановке. Русская армия имела 850 снарядов на
каждое орудие, в то время как в западных армиях приходилось от 2000 до 3000
снарядов. Вся русская армия имела 60 батарей тяжелой артиллерии, а
германская - 381 батарею. В июле 1914 г. всего лишь один пулемет, который
так быстро и жестоко покажет свою значимость, приходился на более чем тысячу
солдат. (Только после грандиозных поражений - в июле 1915 г. - генеральный
штаб России заказал 100 тысяч автоматических ружей и 30 тысяч новых
пулеметов {11} ).
В течение первых пяти месяцев войны военная промышленность России
производила в среднем 165 пулеметов в месяц (пик производства был достигнут
в декабре 1916 г. - 1200 пулеметов в месяц). Русские заводы производили лишь
треть автоматического оружия, запрашиваемого армией, а остальное закупалось
во Франции, Британии и Соединенных Штатах; западные источники предоставили
России 32 тысячи пулеметов. К сожалению, почти каждый тип пулемета имел свой
собственный калибр патрона, что осложняло снабжение войск. То же можно
сказать о более чем десяти типах винтовок (японские "Арисака", американские
"Винчестеры", английские "Ли-Энфилд", французские "Грас-Кропачек", старые
русские "Берданы" использовали разные патроны). Более миллиарда патронов
было завезено от союзников. Еще хуже было положение с артиллерией. Более
тридцати семи миллионов снарядов - два из каждых трех использованных - были
завезены из Японии, Соединенных Штатов, Англии и Франции. Чтобы достичь
русской пушки, каждый снаряд в среднем проделывал путь в шесть с половиной
тысяч километров, а каждый патрон - в четыре тысячи километров.
Недостаточная сеть железных дорог делала снабжение исключительно сложным, и
к 1916 г. напряжение стало весьма ощутимым {12}.
В своих "Воспоминаниях" бывший военный министр Сухомлинов утверждает,
что царь знал его мнение о слабостях русской армии. Хотя военные реформы
1909-1914 гг. и сделали русскую армию более мощной, чем во время войны с
Японией, силой, она так никогда и не достигла уровня, сопоставимого с