"Юрий Усыченко. Белые паруса" - читать интересную книгу автора

видно наметанному глазу и почти незаметно неопытному наблюдателю.
Чистый, нарядный свет дня сделался тусклее, помутнел. Темное облако,
пришедшее из степи, распухло. Край его навис над морем, был чисто
грифельного цвета, с желтыми пятнами последних солнечных лучей. А снизу, с
земли, тянулись столбы вздыбленной вихрями пыли. Бурая пыль - верный признак
надвигающегося шквала.
Вот ветер из степи спустился к морю. По гладкой воде, которая из
стеклянно-зеленой превратилась в угрюмо-свинцовую, побежали первые черточки
ряби - одна за одной, быстрые, резкие, как разведчики в бою. Их становилось
все больше, скоро они слились в сплошную полосу, которая, не торопясь,
сознавая свою силу, навалилась вместе с тучей. Паруса на "Ястребе"
затрепетали, швертбот вздрогнул, рванулся с места.
На берегу тоже заметили надвигающийся шквал. Веселая паника охватила
пляжников. Приближающаяся буря всегда и пугает и веселит. Даже у самого
заматерелого горожанина она вызывает неясные чувства, зыбкие воспоминания,
которые пришли от далеких предков, тесно связанных с природой.
Шум человеческих голосов на пляже стал звонче, потом сразу стих. Серая
полоса песка, на которой несколько Минут назад располагались тысячи людей,
опустела. Ветер посвистывал между скалами, гнал клочья бумаги, пропитанной
бутербродным маслом.
Как берег, безлюдело море. На рыбачьих шаландах не мешкая поднимали
якоря, заводили моторы и во весь дух мчались к причалам. К безопасной гавани
поворачивали многочисленные прогулочные лодки, байдарки, каноэ.
- Пора и нам, - сказала Нина.
- Успеем! - задорно ответил Костя.
Туча громадой выползла из степи на море. Оно посипело густо-густо, до
черноты. В черноте особенно зловеще выделялись белые черточки "барашков".
Теперь паруса швертбота уже не полоскались в бездействии. Полные ветра,
они натянулись так туго, что, казалось, если ударить по ним кулаком,
раздастся барабанный звук. Со все возрастающей скоростью мчался "Ястреб", и
взлетая на волны. Шквал обрушился с северо-запада, и Костя надеялся
проскочить под защиту портового мола, переждать там, пока утихнет ветер.
Волны не тревожили Костю, он хорошо знал "Ястреб", не сомневался в
мореходных качествах судна. А вот ветер был очень опасен. Ветер мог
опрокинуть парусник.
Если Костя был уверен в "Ястребе", то Нина, в свою очередь, полностью
доверяла рулевому. Она знала, что Костя и теперь, как бывало не раз, покажет
себя отличным моряком, благополучно приведет "Ястреб" в гавань. И девушка не
волновалась. Вернее, она волновалась, но по-иному - Костя и Нина то и дело
переглядывались, как бы сообщая друг другу что-то свое, известное только им
одним, обменивались возбужденными улыбками. Они чувствовали себя особенно
близкими друг к другу в эти напряженные минуты. Было весело и чуть жутко.
Михаил не разделял их чувств. Он испугался. Испугался отвратительным
липким страхом, который лишает мыслей, делает ватными мускулы. Швертбот
непрерывно кренился, вода захлестывала в кокпит - открытую каюту, - и
Михаилу каждый раз казалось, что это конец, сейчас волны зальют "Ястреб",
утлая скорлупа пойдет прямехонько на дно. От воя ветра, плеска волн, гулких
ударов швертбота о воду сознание Михаила мутилось, он не видел и не понимал
происходящего вокруг. Когда волна подбрасывала "Ястреб", цеплялся за что
попало.