"Юрий Усыченко. Белые паруса" - читать интересную книгу автора

А Михаил так и не выкупался. Выбравшись из трюма, стоял у борта, слушал
жалобные крики чаек, спрашивал себя: почему от хорошего разговора с Ниной
появился в душе грустный осадок?

В тот же день Нина, сама того не желая, обидела и Костю.
Они встретились вечером на Приморском бульваре. Костя и Нина любили
смотреть отсюда на море, на уходящие корабли, на желтую степь вдали. Когда
спускались сумерки, весело и чуть с хитринкой, как давний друг, начинал
подмигивать маяк. Да он и был их давним другом, Костя и Нина видели его
подмигивания много раз.
Костя положил ей руку на плечо. Девушка отстранилась:
- Не надо.
Новая, привезенная из Америки мода - ходить с парнем так, будто он
держит подругу за шиворот, Нине не нравилась. Костя молча подчинился, взял
ее "по старинке" - под руку.
Молча пошли по аллее, вслушиваясь в синие звуки духового оркестра,
летящие из гавани. Аллея была темная, лишь иногда блики фонарного света
падали на лицо Нины и каждый раз выглядело оно по-новому.
- На "Суворове" я пошабашила, - сказала Нина. - Завтра в другое место
переведут, наверно, на "Борец".
"Борец" был трехсоттонный лихтер, недавно поставленный на ремонт.
- Да? - безразличным тоном откликнулся Костя.
- В трюме вместе с Михаилом работали весь день.
- А еще кто? - Теперь голос Кости был деланно, а не искренне
равнодушным.
- Никто, бригада Коржа давно ушла. Мы вдвоем, даже на обеденный перерыв
наверх подыматься не стали.
Косте рассказ ее нравился все меньше и меньше.
Презрительно спросил:
- Значит, весело было с Семихаткой?
- А что? Напрасно ты над ним подсмеиваешься. Он парень неплохой и дело
знает, уже помощником бригадира стал.
- Ну и черт с ним! - оборвал Костя. - Хватит!
Нина остановилась, недоуменно посмотрела на спутника.
- Ты что?
- Ничего, надоело! Весь вечер одно и то же. Подумаешь, событие... -
хотел сказать: "с Семихаткой день провела", но передумал и повторил: -
Подумаешь событие - на "Суворове" вкалывать кончили.
Глаза девушки от обиды стали большими-большими. Выдернула свою руку из
Костиной:
- Завидно тебе! Сам без дела болтаешься, вот и завидно!
Попала, что называется, в точку. Он растерялся, не знал, что ответить.
Слушая рассказ о минувшем дне, Костя ощущал не только ревность к Михаилу,
но, еще в большей степени, зависть. Ведь он сам - на отшибе, чужим стал в
цеху. Все дальше отходит от заводской жизни, от старых друзей. А новые? С
Шутько подружился, однако была эта дружба какая-то недружная. Они не
делились мыслями, планами своими, многое из того, о чем думал один, другой
попросту не понял бы. И Костя чувствовал себя очень одиноким.
И все-таки...
Все-таки высокомерно и презрительно ответил Нине: