"Юрий Усыченко. Когда город спит " - читать интересную книгу автора

знаете, кто к чему привык. Я предпочитаю эти сигареты даже вашей "Тройке",
хотя знатоки уверяют, что "Тройка" выше любых похвал.
- Вполне возможно, - тон моряка был холодно вежлив. Видимо, он не
испытывал желания продолжать разговор с незнакомым иностранцем.
Моро сделал несколько глубоких затяжек, пуская дым длинными тонкими
струями, и после минутного молчания задумчиво произнес:
- Вот сижу здесь, наблюдаю, как веселится советская молодежь, и еще
больше укрепляюсь в мысли, пришедшей ко мне давно: у вас умеют хорошо
работать и хорошо отдыхать.
Молодой моряк ответил что-то неопределенное. Ему не терпелось
рассказать девушкам о своих впечатлениях от рейса, но было бы невежливо не
ответить на обращенные к нему слова. А еще - в чуткой душе парня
шевельнулась жалость к немолодому уже иностранцу, наверно одинокому здесь,
тоскующему по родной земле. Моряк хорошо понимал эту тоску - ведь и ему не
раз приходилось подолгу бывать в чужих странах.
- Я журналист, - гак же медленно, задумчиво продолжал Моро. - Не
подумайте, что какого-нибудь бульварного листка, нет. Наша газета -
солидный, демократический, объективный орган.
Моро не соврал. Его газета действительно старалась прослыть
"объективной" и "демократической". Это помогало посылать в другие
государства "корреспондентов", подобных "Д-35". И это помогало
"корреспондентам" втираться в доверие граждан этих стран.
- Так вот, - говорил Моро, - до войны мне приходилось посещать СССР, и
организация отдыха населения у вас меня всегда восхищала. Эти грандиозные
парки, эти дворцы культуры, эти санатории! Я, например, бывал до войны в
санатории, который находится на вершине скалы на берегу Энского залива.
Какое величественное здание!
- Нет того санатория, - грустно сказал молодой моряк. - Разрушили
фашисты.
- Не может быть! - Моро даже подскочил на скамейке. - Такое огромное
здание! Как жаль! Однако там есть еще немало санаториев и домов отдыха. Я не
знаю их названий, но помню, что они тянутся вдоль всего побережья километров
на двадцать.
- Почти все разрушены. В сорок первом году фашисты, высаживая десант,
подвергли долгому артиллерийскому обстрелу весь прибрежный участок.
- Простите, - Моро со смущенным видом посмотрел на парня, - я не
сомневаюсь в ваших словах, но мне кажется, вы немного преувеличиваете. Разве
можно одним артиллерийским налетом уничтожить сразу столько зданий?
Вероятно, вам рассказывал кто-нибудь, кто не совсем точно знает это.
- Я видел сам, - обиделся моряк. - На прошлой неделе наш "Орел" шел тем
районом милях в семи от берега. Войдя в залив, мы приблизились к скалам мили
на три. Я без бинокля рассмотрел остатки санатория, который вам так
понравился.
- Ай-ай-ай, - сокрушенно покачал головой Моро. - Какое варварство! Я
обязательно включу этот факт в свою книгу. Человечество никогда не простит
нацистам их злодеяний... Ну, мне надо итти. Попрошу у вас еще спичку и
распрощаюсь.
"Д-35" узнал ошеломляющую новость. Из рассказанного парнем было ясно,
что транспорты прошли через минное поле с "голубой смертью" и ни один из
кораблей не погиб, иначе моряк не говорил бы о рейсе столь спокойно. Значит,