"Владимир Устюжанинов. Хождение за камень [И]" - читать интересную книгу автора

онучи, туго навитые до колен и прихваченные крест - накрест бечевкой, на
головах - низкие суконные башлыки. Над головами ратников колыхались секиры
или боевые топоры, состоящие из клинка в виде острого с выпуклой стороны
полумесяца. Поясные ножи с двумя лезвиями цеплялись крючком, приделанном к
устью ножен с нижней стороны.
"Хлыновские бояре"* подошли к Косому, разнеслась весть по городу: "Вот она
- "кикимора", что гонит из изб и сараев, на Герасима-грачевника появилась,
- говорили устюжане, глядя с городских стен на подошедшую вятичскую рать.
- Жидовское племя, слепороды... Эти спуска не дадут, привыкли грабить.
Беглецы бают, что с Галича огненный бой привезли (пушки). Наши стены его
не выдержат".
Усиленная вятчанами рать подошла к стенам города. Из окружения Косого
выехал бирюч:
- Великий князь Василий Юрьевич, вас жалеючи, повелел сказать: пошел он
войной на князя Василия, дабы поучить его. Вам же он зла не хочет и готов
помиловать, коли вы сами не станете лезть на рожон. И хочет он токмо того,
чтобы вы отворили ему ворота и встретили с хлебом - солью.
- Надо ехать, сила солому ломит, - молвил князь Оболенскмй. - Собирайся,
боярин, поедешь послом к Косому. Наказную память (инструкцию) получишь у
дьяка в воеводской избе.
Недолгим было прощание с близкими, проводившими боярина на смерть
неминуемую. Слухами о свирепости Косого полнился весь город. Далеко
разнеслась весть, как князь Косой повелел отрубить руку и ногу своему
бывшему товарищу - князю Роману только за то, что тот, не желая больше
участвовать в грабительском походе, хотел тайно оставить его. Поэтому не
стерпит князь тех дерзких слов, что повелел передать ему через посла князь
Глеб Оболенский.
Заботясь о судьбе остающихся здесь близких ему людей, наказал боярин
своему верному дядьке - пестуну в случае его гибели во вражеском стане
немедленно отправить семью с верными слугами в далекий починок на Вычегде
к старому боевому товарищу Протасу, что заслонил его в бою от смерти,
приняв на свою грудь удар стрелы татарской.
Выезжали рано поутру Еще затемно были выведены кони, и к рассвету, когда
боярин вышел на крыльцо уже одетый и оплаканный Марфицей, внизу в походном
облачении стояли опытные ратники - старые товарищи по боевым походам. На
них блестели новые калантари (доспехи). У крыльца стояла молчаливая челядь.
Первым от реки, отдельно от всех, расположился лагерь Василия Косого.
После вчерашней попойки с вятчанами князь проснулся не в духе. Он сидел в
жарко натопленной с вечера горнице в одной сорочке с подвернутыми
рукавами. Его угрюмое лицо венчало коротко подстриженная смоляная борода.
В горнице царил полумрак. Луч мартовского солнца, пронизая танцующие в
хороводе пылинки, упирался в желтеющие половицы. Неслышно ступая, к нему
приблизился верный телохранитель и, поклонившись, промолвил:
- Княже, господине! Посол князя Глеба Оболенского прибыл до тебя и хочет
тебя видеть. - Косой раздраженно кивнул головой:
- Кто такой?
- Из княжат смоленских, боярин Травин Скрябин. - Зови!
Боярин приблизился к князю и молча поприветствовал его поясным поклоном.
- Буди здоров, княже Василий Юрьевич! Наместник и воевода великого князя
Московского князь Глеб Романович просит спросить тебя. Пошто, замирившись