"Владимир Устюжанинов. В те годы в Нарымском крае [И]" - читать интересную книгу автора

ткнулась в кромку берега низко сидящего в воде острова, заросшего ивняком
и ольшаником. Наверху послышались топот солдатских сапог по железной
палубе и команды, сопровождаемые незатейливым русским матом. Через
открывшиеся люки на обитателей трюма упали лучи света стремившегося к
западу солнца.
- Выходи, - послышалась команда старшего из охраны. Неяркий солнечный свет
заставлял сжимать веки выходящих из трюма людей с нехитрыми пожитками,
многие женщины держали на руках маленьких детей, дети постарше судорожно
цеплялись за материнские одежды, испуганно глядя на мордастые лица
вооруженных охранников. Свежий воздух пьянил людей, бледных от духоты и
долгого сидения в битком набитом взрослыми и детьми тесном трюмном
пространстве.
Сергей сошёл на остров в числе первых, держа на руках Настю и свёрток с
родившейся ночью дочерью. На противоположной стороне виднелось большое
сибирское село, где на крутом берегу стояли его обитатели, видимо,
пытавшиеся понять: какая злая судьба привела на необитаемый остров такую
массу народа.
Рядом разгружалась такая же баржа. Нетерпеливые охранники торопили
ослабевших людей, пытаясь окончить выгрузку до наступления темноты.
Высокий, затянутый ремнями военный со шпалой в петлицах, которого
охранники называли товарищем комендантом, стоял в рубке буксира, наблюдая
за багровым закатом солнца, нервно крутя в пальцах маленькую изогнутую
трубку для табака, выполненную в виде головы Мефистофеля. Над шкиперскими
каютами барж блестели в солнечных лучах заботливо смазанные пулемёты.
Сергей, усадив Настю с дочерью на кучу собранного плавника и хвороста,
разжёг костёр и поставил кипятить воду. Настя, ослабевшая после родов,
пыталась накормить ребёнка грудью, но грудь была пуста, и красное лицо
дочери морщинилось в резком голодном крике. Пришлось вновь идти к Аннушке,
кормившей трёхмесячного толстощёкого сынишку. Аннушка, не стесняясь
присутствия постороннего мужчины, освободила полную белую грудь и провела
набухшим соском по губам дочери. Дочка подхватила его и, захлёбываясь от
прихлынувшего молока, принялась жадно сосать, причмокивая и упираясь в
грудь маленькими кулачками.
- Иди, помоги жене, - сказала Аннушка, заметив, как отец любуется своей
дочерью, - я сама принесу её к вам, когда накормлю до отвала. Сергей
вернулся к костру, кипящая вода парила над котелком. Настя, ослабевшая от
трудно проходивших родов в тесном трюме, дремала, прижавшись закутанной в
платок головой к куче хвороста. Голос коменданта, усиленный рупором,
заставил её вздрогнуть и приподняться.
- Граждане, - слышался голос, шедший откуда-то сверху, - вам всем придётся
провести ночь здесь. Буксир отойдёт к селу на мелкий ремонт. Лица,
попытающиеся покинуть остров, будут сурово наказаны.
Опять, взрывая тишину, застучал двигатель буксира, и пустые баржи, легко
покачиваясь на речной волне, повинуясь буксиру, тронулись в сторону села,
где на берегу по-прежнему темнелись фигурки жителей. Глядя на их
напряжённые, молчаливые лица, пытаясь предупредить поток лишних вопросов,
вышедший на берег военный в форме среднего комсостава пояснил, что на
остров высажены враги трудового народа - троцкисты из крестьян,
отказавшиеся вступать в колхозы. И жители села за оказание им помощи будут
привлекаться к уголовной ответственности. В это время сошедшие с буксира